Джатаки о грядах в лесу, о чрезмерном горе и о Самваре

Джатака о грядах в лесу (446)

"Здесь, батюшка, не место грядкам..." - это Будда произнес в роще Джеты по поводу одного мирянина, заботившегося о своем отце. Родом он был из бедной семьи. Когда мать его умерла, ему пришлось содержать старика отца. Он вставал рано и, едва умывшись и почистив зубы, шел на поденщину - когда пахать, когда на разную домашнюю работу, - а на свой заработок покупал рис и готовил отцу поесть.
И вот однажды отец сказал ему:
- Сынок, тебе теперь приходится и домашнее хозяйство вести, и деньги зарабатывать. Что, если я тебя женю? Домашнее хозяйство ляжет тогда на жену.
- Не стоит, батюшка. Появится у нас в доме женщина, так ни тебе, ни мне покою не будет. Лучше без этого обойтись. Я о тебе буду заботиться, пока ты жив, а там уж видно будет.
Отец все же женил сына против его воли. Невестка попалась работящая, покладистая; ни свекру, ни мужу не перечила. Муж был рад, что она оказалась послушной и смотрела за стариком, и весь свой заработок приносить стал ей. Она уж сама распоряжалась деньгами и свекру еду готовила. И тут ей пришло на ум: "Чего бы муж ни принес в дом, все отдает мне. Наверное, отец ему в тягость. Попробую-ка я настроить как-нибудь мужа против свекра и выживу старика из дому". И она принялась за дело: подаст старику то слишком горячей воды, то слишком холодной, кашу то пересолит, а то недосолит, то сварит слишком густую, а то слишком жидкую.
Так она всячески старалась его раздражать, а когда он сердился, то поднимала крик и шла на ссоры: на этого старика, мол, угодить невозможно. Раз наплевала она в разных местах и наябедничала мужу:
- Ты посмотри, что твой отец делает! А стоит мне ему слово сказать, так он злится. Не могу я с ним жить в одном доме.
- Знаешь, милая, - сказал муж, - ты еще молода, приживешься и в другом месте, а старику идти из дому некуда. Если ты его терпеть не можешь, то сама и уходи.
Жена перепугалась и бросилась свекру в ноги:
- Простите меня, больше такого не будет.
С тех пор все в доме стало по-прежнему. А муж был несколько дней так этими делами удручен, что и к Будде не приходил послушать проповедь Дхармы. Когда же жена его образумилась, он снова пришел.
- Почему ты, мирянин, целую неделю не приходил к нам послушать дхарму? - спросил его Учитель.
Тот все ему рассказал.
- На этот раз все обошлось, - сказал Учитель. - Ты ей не поддался и не выгнал отца из дому. А вот в прошлом вышло иначе: ты пошел на поводу у жены и повез своего отца на кладбище. Там бы ему и конец пришел. Хорошо, что Я рядом оказался. Я ведь тогда был твоим семилетним сыном, заступился за старика и не дал совершиться отцеубийству. Ты внял мне в тот раз и согласился кормить и опекать своего старого отца до самой его кончины, а потому и возродился после на Небесах. И знаешь ли, почему ты не послушался теперь своей жены? Это Я тебе тогда еще наказал, чтобы ты заботился о своих родителях во всех грядущих жизнях, а не только в той.
И по просьбе мирянина Будда рассказал о былом. Давным-давно в Варанаси правил царь Брахмадатта. Тогда в одной семье, что жила в какой-то деревне царства Каши, был один-единственный сын, и звали его Васиштха. Он кормил своих престарелых родителей, а когда мать его умерла, стал один ухаживать за отцом. Короче, все происходило почти так же, как и на этот раз. Разница только вот в чем: жена тогда не просто сказала: "Ты посмотри, что твой отец делает! А стоит мне ему слово сказать, так он злится", - она еще добавила: "Господин, отец у тебя груб, сварлив, только и ищет ссор. Не могу я с ним жить в одном доме. К тому же не сегодня-завтра ему помирать. Он и так уж больной и дряхлый, долго не протянет. Одним словом, вырой ему могилу на кладбище, отруби голову лопатой и закопай".
Так она повторяла не раз. Наконец, муж сказал:
- Милая, убить отца - тяжкое преступление. Как же мне на это пойти?
- Я могу тебя научить.
- Ну что ж, научи.
- Господин, зайди с утра к отцу, пока он не встал с постели, и скажи громко, так, чтобы всем слышно было: "Батюшка! У вас есть в соседней деревне должник. Мне он без вас долга не отдает, а когда вас не станет, так и вовсе платить откажется. Давайте поедем к нему вместе с утра". Время пусть он сам назначит, а ты поезжай с ним на телеге на кладбище, убей его там и закопай. Потом дело выставишь так, будто на вас напали разбойники, никто тебя и не заподозрит.
- Пожалуй, так можно, - согласился Васиштха и пошел готовить телегу.
А у него был сынок - умный мальчик семи лет. Он услыхал слова матери и подумал: "У меня мать - злодейка! Она подбивает отца, чтобы он убил дедушку. Только я ему убить дедушку не дам!" И он незаметно лег спать вместе с дедом. Васиштха наутро в назначенный час запряг волов и позвал отца: "Поехали, батюшка, к должнику". А мальчик забрался в телегу раньше деда, и Васиштха не решился его прогнать. Так и приехали на кладбище втроем. Дед с мальчиком продолжали сидеть в телеге, а Васиштха взял заступ и корзину, в какой землю таскают, выбрал укромное место и стал копать там четырехугольную яму.
Тут мальчик слез с телеги, тихонько подошел к отцу и с простодушным видом спросил:
- Здесь, батюшка, не место грядкам,
Ты лес не путай с огородом!
В густом лесу, среди погоста
К чему ты эту яму роешь?
Отец ответил:
- Наш дедушка совсем стал дряхлым и хворями вконец измучен. Такая жизнь ему не в радость, - пора бы лечь ему в могилу.
Тогда мальчик про себя сказал: "Кровавое задумал дело отец, ожесточившись сердцем!" Забрал он у отца лопату и стал рядом копать другую яму.
Отец подошел и спросил:
- Сынок, а ты зачем яму копаешь?
Сын объяснил:
- Отец, когда ты постареешь,
Я так же поступлю с тобою
И соблюду обычай рода -
Ты у меня в могилу ляжешь.
Отец воскликнул:
- Ты дерзко отвечаешь старшим
И лютой злобой переполнен!
Неужто ты, дитя родное,
Отца подталкиваешь к смерти?
Разумный мальчик отвечал:
- Нет, батюшка, какая злоба!
Я лишь добра тебе желаю.
Но ты замыслил злодеянье,
И удержать тебя придется.
Кто мать или отца, Васиштха,
Безвинных, кротких, злобно мучит,
Тот после расставанья с телом
В ад попадает непременно.
Но кто отца и мать родную
Поддерживает и лелеет,
Тот после расставанья с телом
В рай попадает непременно.
Услышав эти речи о Дхарме из уст своего сына, отец промолвил:
- Видать, сынок, что ты - не враг мне,
И только блага мне желаешь.
Я ж чуть не стал отцеубийцей -
Жена к греху меня склонила.
- Батюшка, - сказал ему на это мальчик. - Если стерве потакать, она в грехах удержу знать не будет. Надо мою мать так проучить, чтобы она впредь ни о чем подобном не смела и подумать.
Твоя жена неблагородна,
И хоть она мне мать родная,
Гони ее скорей из дому,
Иначе бед не оберешься.
Послушался Васиштха своего умного сына, просветлело у него на сердце.
- Поехали домой, сынок, - сказал он и вместе с сыном и стариком-отцом отправился назад.
А паскудница жена сидела дома рада-радешенька: "Выгнала я из дому мое злосчастье!" Она по обычаю помыла пол свежим коровьим навозом, приготовила обед и села дожидаться мужа. И вдруг видит: они приехали все вместе. Разозлилась она и давай бранить мужа:
- Ах ты, олух! На что ты наше злосчастье обратно привез!
Васиштха, слова худого не говоря, распряг волов, а потом как прикрикнет:
- Что ты, негодная, посмела сказать?
Задал он ей хорошую трепку и выволок ее за ноги из дому:
- Вон отсюда, чтобы и духу твоего здесь не было!
Он принес старику и мальчику воды умыться, умылся сам, и все трое сели обедать.
А злодейка-жена устроилась жить у соседей. Тут сын и говорит отцу:
- Батюшка, моя мать пока еще ничего не поняла. Надо бы ее как следует окоротить. Ты сделай, пожалуй, вот как. Пусти слух, что есть у тебя в соседней деревне двоюродная сестра, и ты хочешь на ней жениться, взять в дом новую хозяйку. Она, мол, и за сыном, и за отцом смотреть станет. Выезжай из дому с цветами и благовониями - вроде бы свататься, а на самом-то деле поезди день по окрестным полям и вернись к вечеру.
Отец так и сделал, а соседки тут же донесли его жене:
- Твой муж уехал в другую деревню за новой женой.
- Пропаду я теперь, - испугалась она. - Мне уж дороги назад не будет.
И решила она попросить помощи у сына. Пришла к нему тайком, бросилась в ноги и говорит:
- Сынок, кроме тебя, мне надеяться не на кого. Обещаю тебе: я теперь и отца твоего, и твоего деда почитать буду как святыни в храме. Лишь бы ты помог мне вернуться домой.
- Ладно, матушка, постараюсь, раз ты такое пообещала. Смотри только, слово держи, - сказал мальчик.
А когда приехал домой отец, он попросил:
- Твоя жена неблагородна,
Но ведь она - мне мать родная.
Она смирилась и покорна.
Пусти ее домой обратно!
Так мальчику удалось вернуть мать домой. Пришла она, повинилась перед мужем и свекром и с тех самых пор стала кроткой, следовала во всем Дхарме и угождала домашним. И оба они - и отец, и мать, - следовали наставлениям мальчика, приносили дары и совершали иные благие дела и после смерти возродились на небесах.
Рассказав эту историю, Будда изъяснил арийские положения и отождествил перерождения:
- Отец, сын и сноха - те же, что и теперь, а умным мальчиком был Я сам.

Джатака о чрезмерном горе (449)

"Нарядно одетый, в серьгах блестящих..." - это Учитель произнес в роще Джеты по поводу одного отца семейства из Шравасти, у которого внезапно умер его любимый сын.
Этот отец семейства был мирским последователем Пробужденного (Будды). Он был так подавлен скорбью о сыне, что перестал есть, мыться, забросил свои повседневные дела и не появлялся у Пробужденного, чтобы послушать беседы о Дхарме, только то и делал, что жалобно причитал: "Ах, сынок ты мой милый! Что ж ты меня одного оставил, первым из жизни ушел?" Будда же обозревал на утренней заре своим внутренним оком мир людей и увидел, что этот человек созрел для того, чтобы обрести плод прорезавшегося слуха.
На следующий день Он вместе с монахами общины собрал в Шравасти подаяние и поел, а затем отослал всех монахов назад и с одним только тхерой Анандой, сопровождавшим его как обычно, пришел в дом к мирянину.
- Пришел Учитель, - передали хозяину. Домочадцы вынесли сиденье, предложили Будде сесть, а хозяина под руки вывели к нему. Хозяин приветствовал его, сел.
- Что, мирянин, о своем единственном сыне горюешь? - спросил его Будда мягким, исполненным милосердия голосом.
- Да, почтенный.
- А знаешь ли, мирянин, как бывало в прошлом? Когда-то один умный человек тоже был подавлен горем об умершем сыне: все горевал и горевал. А потом он внял разумным словам, смирился с тем, что умершего не воротишь, и тут же вся его печаль прошла.
И по просьбе мирянина Он рассказал о былом. Давным-давно в Варанаси правил царь Брахмадатта. В ту пору у одного богатого брамина внезапно тяжело заболел и умер сын в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет. Родился он после смерти на Небесах. Брамин же с самого дня его смерти только и делал, что сидел у погребальных кострищ рядом с кучей пепла и причитал. Все свои дела он забросил и целиком отдался горю. А сын его, ставший небожителем, странствовал по поднебесью, заметил на земле отца и решил: "Надо как-то исцелить его от печали".
Когда брамин опять пришел поплакать к погребальным кострищам, сын его принял человеческий облик и нарядно одетый, в уборе из драгоценностей перенесся туда же. Там он схватился руками за голову и громко зарыдал. Брамин оглянулся на голос, увидел юношу, и в нем проснулись отцовские чувства. Он подошел к нему и спросил:
- О чем ты, милый юноша, плачешь здесь, среди погребальных кострищ?
Нарядно одетый, в серьгах блестящих,
В венке, умащенный желтым сандалом, -
О чем ты стонешь, ломая руки?
Что мучит тебя средь мертвого пепла?
Юноша ответил ему:
- Есть у меня златой, блестящий,
Готовый кузов колесницы -
Колес к нему не подберу я,
И горе вынести не в силах!
Брамин предложил ему помощь:
- Какую колесницу хочешь?
Из золота иль самоцветов?
Из серебра или из бронзы?
Я дам и кузов, и колеса!
А юноша ему ответил:
- К златому кузову подходят
Луна и солнце, два светила.
Вот это были бы колеса!
Я на другие не согласен.
Брамин сказал:
- Недостижимого желая,
Ты, юноша, безумен, право.
Светил ты так и не получишь.
Зато умрешь, пожалуй, скоро.
А юноша тотчас же возразил:
- Они восходят и заходят,
Их свет и путь по небу видны,
А умерших не видно вовсе.
Так кто ж из нас двоих безумней?
И брамин признал его правоту:
- Ты правду, юноша, промолвил,
Безумней я из нас обоих.
Как маленький ребенок плачет,
Чтоб ему сняли месяц с неба,
Так я горюю об умершем.
Слова юноши избавили брамина от великой печали, и он благодарно сказал:
- Я как на жертвенном костре,
В который подливают масло,
Горел в огне своей печали.
Ты ж излечил меня от горя,
Словно залил костер водою.
Я так скорбел о смерти сына
И был подавлен этой скорбью,
А ты извлек из сердца жало.
Теперь меня не мучит горе,
Я не скорблю и не рыдаю,
Печаль прошла, и я очищен,
Я внял твоей разумной речи.
- Брамин, а ведь я тот, о ком ты горюешь, – сказал ему юноша. – Я родился небожителем. Больше обо мне не печалься. Будь щедр, не нарушай обетов добронравия, блюди обряды упосатхи.
И, дав отцу такое наставление, он вернулся на Небеса. Брамин же последовал его совету: приносил дары, совершал иные добрые дела и после смерти тоже родился небожителем.
Закончив эту историю, Будда изъяснил арийские положения, а затем отождествил перерождения:
- Небожителем, преподавшим отцу Дхарму, был тогда я сам.

Джатака о Самваре (462)

"Знал о достоинствах твоих..." – это Будда в роще Джеты произнес по поводу некоего монаха, ослабившего старания. Монах этот был родом из семьи, жившей в Шравасти.
Послушав проповедь Пробужденного, он принял монашество, прошел начальное обучение у преподавателя с наставником, заучил устав поведения и, когда со времени его пострига прошло уже лет пять, подумал: "Пора бы мне взять и спросить у преподавателя и наставника задание для духовной работы, уйти в леса и упражняться в йоге".
Получив согласие преподавателя и наставника, он удалился в малолюдную деревню в царстве Каши. Тамошним крестьянам он понравился, они построили ему шалаш и стали снабжать всем необходимым. В этом шалаше провел он и пору дождей и с превеликим усердием стал упражняться. Но как ни заставлял себя, как ни напрягался, за все три месяца не промелькнуло у него ни проблеска успеха. Так ничего и не добившись, он подумал: "Учитель делит людей по их понятливости на четыре рода. Должно быть, я отношусь к последнему из них и развиваться не способен. А коли так, в лесу мне нечего делать. Лучше вернуться в рощу Джеты, там я смогу вновь лицезреть величественный облик Татхагаты и внимать его поучениям в Дхарме, столь сладостным для слуха".
Итак, он ослабил старания и ушел из лесу. В свой срок добрался он и до рощи Джеты. Преподаватель с наставником и знакомые монахи спрашивали его, с чем он вернулся, и он им все по правде рассказал.
- Напрасно ты так поступил! - отчитали те его и повели к Пробужденному.
- Зачем это, монахи, ведете вы ко Мне человека против его воли? – спросил Будда.
- Почтенный, он ослабил старания и зря сюда пришел.
- Правда ли это? - спросил Учитель у монаха.
- Да, почтенный, - отвечал тот.
- Напрасно ты, монах, не стал больше стараться. Ведь тому, кто нерадив и лишен рвения, не добиться в нашем учении высшего успеха, святым ему не стать. Такое достижение - это удел лишь ревностных подвижников. Да ведь и ты сам прежде был ревностен и внимал благим наставлениям. Вот почему ты в прошлом стал преемником царя Варанаси, хоть и был самым младшим среди ста его сыновей. Ведь ты умел следовать добрым советам мудрецов.
И Учитель рассказал о былом. Давным-давно в Варанаси правил царь Брахмадатта. Царевич Самвара был младшим из ста его сыновей. К каждому из своих сыновей царь приставил по советнику и наказал им:
- Научите царевичей тому, что им следует знать.
У Самвары учителем оказался умный и ученый советник, опекавший юношу по-отечески, да и немудрено: ведь это был сам Бодхисаттва. Каждого царевича, когда кончалось его учение, советник посылал к царю. Показав, на что он способен, царевич получал от отца в управление какую-то область.
А царевич Самвара, овладев в совершенстве всеми искусствами, спросил Бодхисаттву: "Батюшка, что посоветуешь ты мне делать, если отец решит послать меня править какой-нибудь областью?
- Не соглашайся, сынок, если он станет предлагать тебе область. Лучше ответь царю так: "Государь, я - самый младший из твоих сыновей. Если и я покину тебя, подножие трона твоего опустеет. Давай я останусь тут при тебе".
И вот настал день, когда царевич пришел к царю, приветствовал его и стал подле трона.
- Ну что, сынок, изучил ты искусства? – спросил его царь.
- Да, государь.
- Выбирай себе область.
- Государь, чтобы не опустело подножие твоего трона, я бы остался здесь при тебе.
Царю эти речи пришлись по сердцу, и он согласился. Так Самвара остался при отце. Как-то раз он опять спросил Бодхисаттву:
- Что бы мне теперь сделать, батюшка?
- Попроси у царя, чтобы он пожаловал тебе старый парк.
Царевич так и сделал и, когда стал владеть парком, разослал видным горожанам в дар цветов и плодов.
- А дальше что делать? - спросил он однажды.
- Испроси у царя дозволения самому выдавать харчи и жалованье дворцовым слугам.
Царевич послушался и после в раздачах неизменно был справедлив. Потом он по совету Бодхисаттвы и с соизволения отца принял на себя дворцовые расходы и на рабов, и на стражу, и на лошадей, и опять не обделил никого. Посланцам из соседних стран он сам предоставлял ночлег и довольствие, сам стал собирать торговые пошлины, да и другие дела взял на себя. Одним словом, следуя неизменно советам Бодхисаттвы, он расположил к себе всех: и дворню, и городскую стражу, и горожан, и жителей областей царства, и иноземцев. И к общей выгоде стал он им всем приятен и близок.
Пришла пора царю помирать.
- Государь, кого же помазать на царство после твоей кончины? - спросили советники, когда царь лежал уже на смертном одре.
- Все мои сыновья - наследники моей власти, любезные. Отдайте его тому, кто больше других вам по сердцу.
Царь скончался. Советники свершили погребальные обряды и на седьмой день сошлись для совета:
- Царь завещал нам помазать на царство того, кто больше других нам по сердцу. А нам ближе других царевич Самвара.
Так царевича Самвару в окружении родичей усадили под белый царский зонт с золотой оторочкой.
Ставши государем, Самвара по-прежнему слушался Бодхисаттвы и правил по Дхарме. Остальные же девяносто девять братьев решили: "Отец наш скончался, а верховное правление по слухам доверили Самваре. Делать так не положено - он ведь самый младший из нас, а наследником царства должен быть старший". Все они вместе обложили столицу и послали Самваре письмо: "Уступай нам царский зонт, а иначе - война".
Молодой царь рассказал все Бодхисаттве и просил у него совета.
- Государь, воевать с родными братьями тебе совсем ни к чему. Подели отцовскую казну на сто равных частей и пошли каждому из братьев по доле, а заодно вели передать: "Забирайте свою долю отцовского наследства. А воевать с вами я не намерен".
Тот послушался. Тогда самый старший из братьев, царевич Упосатха, обратился к остальным с такой речью:
- Братья! Видно, никто из нас не может тягаться с царем. Он, наш младший брат, даже не принял вызов на противоборство, который мы ему посылали. Он шлет нам отцовскую казну и заявляет, что выступать против нас не собирается. Все равно царствовать все одновременно и восседать под белым зонтом мы не сможем. Царем из нас может быть только один. Так пусть же он им и останется! Пойдемте помиримся с ним, вручим ему обратно казну и разойдемся по областям, коими правим.
Братья попросили, чтобы им отворили ворота, и без всяких враждебных намерений вступили в город. Навстречу братьям царь выслал советников, и те с почетом их встретили. Царевичи спешились и в сопровождении пышной свиты взошли во дворец, приветствовали царя и скромно сели на сиденья пониже трона. А государь Самвара воссел на трон под белым зонтом и был столь величественен и великолепен, что все трепетали под его взором. При взгляде на царственное величие государя царевич Упосатха невольно подумал: "Отец наш, должно быть, предвидел, что наследником его станет Самвара, потому-то он всем нам и выделил области, а ему нет".
И Упосатха спросил царя:
- Знал о достоинствах твоих
Наш самодержец-государь.
Всех сыновей он отделил,
Тебя ж оставил при себе.
Скажи, отец был жив еще
Иль отошел уже к Богам,
Когда сородичи твои
Наследником сочли тебя?
Каков обет твой, Самвара?
Чем братьев превосходишь ты?
Как вышло, что из родичей
С тобой сравниться некому?
И государь Самвара откровенно рассказал, какие достоинства он в себе видит:
- Я не завидую, царевич,
Провидцам и подвижникам,
Но почитаю их, как должно,
И мудрым в ноги кланяюсь.
Я Дхарме предан неизменно,
Почтителен и независтлив.
Подвижники и мудрецы,
Одной лишь Дхарме верные,
Дают мне наставления.
Я слушаю внимательно
Провидцев и подвижников.
Благой совет учту всегда:
Лишь Дхарма ум мой радует.
Ни корнаков, ни стражников,
Ни лучников, ни прочих слуг -
Не обижаю никого,
Деньгами и довольствием
Их оделяю вовремя.
Сановники живут при мне,
Искусные советники.
А в городе Варанаси
Питья и снеди вдоволь всем.
Торговля процветает здесь,
Купцов не счесть из разных стран.
Всем им охрану я даю.
Так правлю я, Упосатха!
Царевич Упосатха отвечал:
- Ты - царь по праву, Самвара!
Цари в согласьи с правдою!
Умен ты, рассудителен,
Приносишь благо родичам.
Тебе в кольце твоих родных,
Сокровищ обладателю,
Враги не страшны никогда,
Как Индре-небожителю
Не страшны рати асуров.
Государь Самвара со всем радушием принял своих братьев. А через месяц-полтора они ему сказали:
- Государь, если в наших областях разбойники бунтовать начнут, мы и сами с ними управимся, а ты наслаждайся царством спокойно.
И разъехались они по своим областям. Царь же продолжал следовать наставлениям Бодхисаттвы и, когда истек срок его жизни, сопричислился к сонму Небожителей.
Закончив это наставление, Будда повторил:
- Что же ты, монах, ослабил теперь старания? Ведь прежде ты внимал благим наставлениям.
Затем он изъяснил арийские положения и отождествил перерождения:
- Государем Самварой был тогда этот самый монах, царевичем Упосатхой - Шарипутра, прочие братья - это нынешние тхеры, их свита - мои теперешние последователи, а советником был Я сам.

вернуться в раздел "Буддизм"