Кабир: жизненный путь

Другие тексты автора "Грантхавали"

Шейх, если ты лишен смирения, зачем идешь в хадж к Каабе?
Где найдет Бога тот, у кого сердце не стойко в вере?
Служи Аллаху: когда ты поминаешь Его, горе уходит.
Господь проявит себя в твоем сердце, и огонь, сжигающий тебя, погаснет.

Мулла, зачем ты лезешь на минарет? Господь не глухой.
Ищи в своем сердце Того, ради Кого ты издаешь свои крики.

Имя Кабира (1440-1518), великого поэта средневековой Индии, хорошо известно каждому индийцу, известно оно и за пределами Индии. Он жил в эпоху, когда две культуры - Индуизм и Ислам - сливались в интересный и своеобразный феномен индо-мусульманского синтеза, и его поэзия ярко проявилась в этом синтезе. Для индусов он - бхакта-святой, для мусульман - пир, для сикхов - бхагат, для членов ордена кабирпантх - аватара.

В прогрессивных кругах Индии Кабира признают как поэта-реформатора, открытого врага брахманизма и кастовых различий, института неприкасаемых и всех форм социальной дискриминации. Признание им возможности для каждого человека личного общения с Богом фактически отрицало правомерность кастовых и имущественных привилегий, уравнивало всех людей перед лицом единого Творца. Рожденный индусами, а воспитанный мусульманами, Кабир неустанно повторял, что он - не индус и не мусульманин. Не принимая обряды и обеты обоих сторон, он говорил: "Бог не в храме, а в сердце человека".

Умирая, индусы взывают: 'Рам!'
Мусульмане - 'Кхуда!'
Говорит Кабир: 'Тот будет всегда жив,
Для кого оба Имени значат одного Бога'".

"На востоке живет Хари,
А на западе обитель Аллаха.
Вглядись в свое сердце,
Там ты найдешь и Карима, и Раму.

Откуда пришли индусы и мусульмане?!
Кто повел их разными дорогами?!

Путь к спасению он видел не в соблюдении обрядов и изощренных физических упражнениях, а в духовной чистоте, искренней любви к Богу. Именно Его личность находилась в центре внимания Кабира. Отказываясь от внешнего богопочитания, он признает опыт единения и возможности созерцания Бога, основанный на любви.

Мятежные речи поэта восстановили против него брахманов, мулл, дервишей, лжесвятых. По наущению богословов разных толков, Кабир неоднократно подвергался гонениям. Но, несмотря ни на что, прожил долгую жизнь, оставив нам бесценный дар своего творчества, которое актуально и в наши дни.

Согласно индуистской традиции, Кабир был сыном вдовы брахмана, которая, чтобы скрыть позор, бросила его на берегу Ганги, где его нашли ткач-мусульманин Ниру и его жена Нима. Они-то и взяли к себе на воспитание мальчика - будущего известного поэта.

Мусульманская традиция сообщает, как один брахман привел к Рамананде (индийский философ и проповедник 1400-1470гг.) свою дочь-вдову, и Рамананд, несмотря на ее вдовство, предрек ей рождение сына. Вскоре у брахманки родился прекрасный мальчик, и она, боясь позора, отнесла младенца на берег озера Лахар Талиб (на окраине Бенареса) и оставила его там. Проходившие мимо Нима и Ниру взяли подкидыша на воспитание. Чтобы наречь ребенка, они пригласили кадия (мусульманского богослова). Кади открыл Коран и нашел там сразу четыре имени: Кабир, Акбар, Кибра и Кибулия, все они означают "великий" и служат только для прославления величия Господа. Кади казалось невероятным назвать сына бедняков - ткачей таким возвышенным именем. Он стал перелистовать Откровение в поисках иного имени, но, увы, везде он читал: Кабир, Акбар, Кибра и Кибулия. Ниру, приемный отец ребенка, был очень смущен, но мальчик утешил родителя, сказав, что происходит не от грешной плоти, а от света божественного.

Существуют и другие версии его рождения. Говорят, что однажды гуру Рамананд, проходил мимо озера Лахар Талиб, увидел странное сияние, исходящее от поверхности воды. Рамананд изрек, что такое сияние может исходить лишь от ребенка, которому суждено стать великим святым. Мусульманская чета ткачей - Ниру и Нима, пришедшие на берег озера, увидели прекрасного малыша, плававшего на листе лотоса. После некоторых сомнений они решили усыновить младенца, так как сами были бездетны. Ребенок изрек, что он послан семейству ткачей из-за благих деяний доброго Ниму в предшествующей жизни, и сам он явился в мир, дабы еще раз попытаться спасти человечество от нескончаемых страданий иллюзорного бытия - круга сансары.

По преданию у Кабира было двое детей - Камал и Кумали, мальчик и девочка. Однажды Кабир вместе с шейхом Такки сидел на берегу Ганги. Вдруг он увидел тело мертвого ребенка, плывущее по реке. Кабир вытащил ребенка и оживил его. Шейх был ошеломлен и сказал: "Ты совершил сегодня чудо (камал)". На что Кабир ответил: "Что ж, пусть дитя носит имя Камал".

В предании сохранилась история, связанная с повзрослевшей дочерью Кумалой, которая как-то спросила отца после его многолюдной проповеди: "Почему столько людей пришли к тебе так рано, в четыре часа утра?" На что Кабир ответил: "Они пришли за свободой и истиной для того, чтобы стать Просветленными. Зачем бы еще они приходили так рано в зимнее утро, когда на улице так холодно?" Но Кумали возразила: "Папа, так много людей пришли за свободой? Я не верю этому, они, должно быть, пришли за чем-то еще".

Затем девочка ушла и занялась своими играми. Однако на следующее утро она встала у ворот и всем, кто приходил к ним, она говорила, что ее отец собирается провести собеседование с каждым человеком прежде, чем дать свое благословение. Она сказала им, что они должны положить голову на бревно, а она по велению ее отца отсечет ее и отнесет показать своему отцу. Если человек согласится, то он будет благословлен. Она заверила каждого, что топор, который находится в ее руке, очень острый, и что они не ощутят никакой боли, когда она быстро отделит голову от туловища. Первая группа прибывших сказала: "Мы находимся здесь по той причине, что нам предстоит судебное разбирательство, и мы хотели бы получить благословение твоего отца. Но мы уже коснулись его ворот и, таким образом, получили его благословение, так что теперь мы можем идти в суд". Вторые сказали: "Наш сын очень болен, и мы пришли увидеть твоего отца, чтобы получить его благословение. Тогда наш сын не умрет". Третьи сказали: "Мы хотим получить благословение для своей дочери, которая выходит замуж. Мы лишь выразим свое почтение твоему отцу у этих ворот и уйдем. А завтра мы придем для своего благословения".

Так что все эти люди, а также многие другие, имели иные свои причины придти к отцу Кумали, но только не для получения Просветления. Два часа спустя отец девочки вышел из пустого зала. Хотя было шесть часов, никого из посетителей не было видно, только его дочь стояла с топором в руке. "Папа, - сказала она, - я говорила тебе, что никто не приходит за свободой, - сказала она. - Зачем ты попусту тратишь свое время? Сегодня у всех были какие-то другие интересы".

Разумеется, такой человек, как Кабир, не мог спокойно жить и проповедовать. Он был обречен на преследования властителей и клевету завистников. Однажды к султану Сикандару Лоди явилась толпа врагов Кабира - мусульман и хинду. Они шли средь бела дня с пылающими факелами и кричали, что все царство пребывает во мраке из-за гнусной проповеди Кабира, который не уважает ни одной из религий и сам полагает себя Брахманом и Великим Учителем. Разгневанный султан призвал Кабира, но тот не спешил предстать пред ним, заявляя, что для него Государь - один лишь Рама.

Когда, наконец, поэт был доставлен во дворец, Сикандар Лоди спросил его: "Отчего не боишься ты моего гнева, почему не пришел по первому зову?" - "Я смотрел чудный спектакль", - отвечал ему Кабир. "И что же ты видел?" "Я видел часть мира сквозь игольное ушко, через которое прошли тысячи верблюдов и слонов". "Ты лжешь!" - воскликнул разгневанный султан. "Знаешь ли, Владыка, - отвечал Кабир, - как велико расстояние меж землей и раем? Знаешь ли, ты, о Шах, сколько живых существ разгуливают по этим просторам? И меж тем все они отражаются в глазах Верного. Разве не похож глаз святого на игольное ушко?" Сикандар Лоди, сраженный мудростью поэта, отпустил его с миром.

Однако шейх Такки, придворный султана, был раздосадован успехами Кабира при дворе и не переставал оговаривать поэта перед своим властителем. Он утверждал, что бенаресский проповедник сеет смуту и искушает как хинду, так и мусульман, и, полагая себя воплощением Божества, впадает в оскорбительную для Аллаха ересь. Особенное недовольство окружающих вызывало то, что Кабир не желает жить ни как хинду, ни как мусульманин, но утверждает, что Бог обитает в каждом сердце. Мало того, он, бедняк, человек презренной касты, называет себя Кабир - Великий, хотя так приличествует называть только Бога или падишаха.

Сикандар Лоди снова призвал к себе поэта-ткача и спросил его: "Каково твое настоящее имя, работник?" Кабир ответил: "Имя мое - Великий, имя мое - во всех трех мирах, вода, воздух и времена года - все это Я. Я - создатель Вселенной". Султан растерялся. Такого ему еще не доводилось слышать. И, чтобы впредь более никому не повадно было воображать себя создателем Вселенной, он приказал заковать Кабира в цепи, привязать на шею камень и утопить в Ганге, что и было исполнено. Возликовали враги Кабира, когда он исчез под водой. Но через мгновение люди на берегу увидели Кабира, сидящим на оленьей шкуре и плывущим против течения.

Кроме того, его пытались сжечь. Кабира посадили в железную клетку и разожгли костер. Но пламя не достигало святого, и он ежился от прохлады. "Он колдун, чародей и маг" - кричали завистники. Султан испугался и велел, связав по рукам и ногам бросить его под ноги разъяренному слону. Слон, однако, даже не приблизился к Кабиру. Взбешенный султан сам уселся на слона и двинулся на поэта. Однако Кабир, сколь ни плачевно было его положение, не испугался, а слон, приблизившись к пророку, встал не колени. Тогда уж и Сикандер Лоди, испугавшись, пал ниц пред Кабиром.

В конечном счете, Кабир стал очень знаменитым и уважаемым в обществе святым. Согласно традиции, он ушел из жизни в местечке Магхар, недалеко от Горакхпура, хотя почти всю жизнь жил в Бенаресе. Общество верило, что если умереть в Бенаресе, то обязательно вознесешься на Небеса, поэтому люди специально приезжали умирать в этот город. Когда Кабир стал старым и больным, он попросил своих учеников перевезти его в Магахар. Магахар - это небольшая бедная деревня на противоположном берегу Ганги. Существовало предубеждение, что все, кто умирает в этом месте, попадают прямо в ад, возможно, потому что он противоположен Бенаресу. Весь город был охвачен печалью, и люди просили святого не уходить из Бенареса. Однако Кабир сказал: "Я хочу перебраться в Магахар. Я не хочу умирать в Бенаресе, так как, если я умру здесь и попаду в рай, то какие мои заслуги?! Я же собираюсь умереть в Магахаре и хочу посмотреть, как меня сумеют направить в ад".

Кабир настоял на своем, и ученики перевезли его в лодке на противоположную сторону. Он был единственным человеком, который специально приехал умирать в Магахар. После этого случая предубеждение о Магахаре перестало существовать. Это был последний акт сострадания Кабира к людям: несчастные люди, жители Магахара, были освобождены от многовековой глупости. И теперь именно Магахар считается святым местом, и каждый год почти все население Бенареса переправляется туда на лодках, чтобы отдать дань уважения Кабиру. На его могильной плите написаны такие слова: "Я отправляюсь в рай прямо из Магахара".

Перебравшись в Магахар, Кабир поселился в маленькой хижине на берегу речки Ами. Войдя в нее, он приказал принести ему два покрывала и цветы лотоса, велел закрыть за ним дверь и оставить его в покое. Однако вскоре ученик Кабира, раджа Бир Сангха, вломился и стал умолять уважаемого учителя дать разрешение после его смерти совершить обряд по всем законам индуистской религии, то есть предать тело огню. Но тут же явился мусульманский наваб Биджли Хан и возопил: "Похоронить учителя по индийскому обряду! Лучше все мои войны полягут костями на этой земле! Я похороню учителя, как заповедовал пророк Мухаммад". Кабир воскликнул: "Будьте осторожны! Не обсуждайте между собой этот вопрос и не беритесь за оружие!"

Ученики, пристыженые, удалились. Когда, спустя некоторое времы, люди вошли в хижину, они не обнаружили тела Кабира. На смертном одре лежали лишь два покрывала с разбросанными на них цветами. Индусы взяли одно покрывало с цветами и предали его кремации, а пепел по сей день сохраняется в Бенаресе. Второе же покрывало мусульмане захоронили в Магхаре. Впоследствии там были выстроены два белоснежных надгробия: одно индусское, другое мусульманское.

Все говорят: "Сахадж", "Сахадж", но никто не знает, что такое "сахадж". Когда человек легко отказывается от чувственных страстей и удовольствий, это и есть "сахадж". Кто легко соединился с Хари (Всевышним), тот понял, что такое "сахадж". Отдал свою душу - получил душу Господа, без души Всевышнего нет души человеческой. Моя душа растворилась в душе Всевышнего, как вселенная растворилась в эфире и огне. Душа поселилась между небом и землей и стала тонкой. В созерцании Господа она обрела истинное знание и теперь никогда не расстанется с ним.

Гимны Кабира, как авторитетные источники, включены в священную книгу сикхов "Ади Грантх" ("Гуру Грантх Сахиб"), составление которой было завершено в 1604-ом году при пятом гуру сикхов Арджуне. Также его речения собраны в такие произведения, как "Биджак" и "Грантхавали".

Избранные строки из поэзии

(перевод С.Липкина)

* * *
Никто моей не знает тайны, а я раскрыть ее хочу.
Хоть не за тайной, а за тканью ко мне приходите, к ткачу.
Для вас, читающих пураны, значенье бытия темно,
А мне, ткачу, весь мир понятен, раскинутый как полотно.

Луна и Солнце в ткани мира основой стали и утком,
Вот почему земля и небо мне ткацким кажутся станком.

В своей душе я слышу Бога, когда пою напев простой, -
Так вот где отыскал я Бога: он в бедной ткацкой мастерской!
Станок сломается? Ну что же, его не надобно чинить:
Сама с прозрачной тканью мира моя соединится нить!

* * *
Сожгу свои надежды и тревоги,
Не буду суетным, как наши йоги,
В тиши, отвергнув низменную страсть,
Я буду кротко пряжу правды прясть.

* * *
Мне опротивели друзья, родня от здравого их смысла,
Как молоко, стоявшее три дня, моя душа прокисла...
Не встретил никого, - таких, как видно, нет, -
Кто б научил меня, кто б дельный дал совет.
Я в море бытия тону при свете дня,
Никто за волосы не вытащит меня!

* * *
Свет Истины храни. Он никому неведом.
Ни Веды, ни Коран поведать не смогли,
В чем Истина. А мир Корану верит, Ведам,
Поверит ли тебе, о грешный сын земли!

* * *
Думал я, что правда - на краю земли,
А она повсюду, где бы мы ни шли.
Думал я, что правда - в дальней стороне,
Так как я не понял, что она во мне.

* * *
Добудь свою воду хотя бы из ада.
И пей эту воду, бояться не надо.
Спасла ли от гибели жадных людей
Святая небесная влага дождей?

* * *
Где ты ищещь меня, человек? Здесь я, здесь, недалёко!
Нет ни в храме индусском меня, ни в мечети пророка,
Нет в обрядах меня, нет в отказе от радостей жизни.
Если вправду ты ищещь меня, то отыщещь мгновенно.
Слушай, брат, что Кабир говорит: "Все живое священно".

* * *
Мой друг, не ходи по садам: сам ты - сад несравненный.
Средь множества лотосов сядь и любуйся Вселенной!

Ади Грантх (фрагменты)

Ты пожертвовал истинной верой ради мирских благ, но мир не пошел с тобой.
Заблудший, ты своей собственной рукой порубил себе топором ноги.
Люди носят красивую одежду, жуют пан, супари. Но без имени Хари, связанными пойдут в Джампур.
Лодка старая, пробита в ней тысяча дыр - Самые легкие лодки переплыли, потонули нагруженные доверху.
Не возносись, если твой скелет обтянут кожей. Тому, кто сегодня восседает на боевом коне, под царским опахалом, впереди уготована яма в земле.
Не возносись, глядя на свой высокий дом, - Скоро будешь лежать в земле, а сверху вырастет трава.
Не возносись, не смейся ни над одним бедняком. Сегодня твоя лодка в море - как знать, что будет с ней завтра.
Не возносись, глядя на свое красивое тело. Ты скоро расстанешься с ним, как змея со старой кожей.
Хочешь грабить - грабь, но так, чтобы добычей было имя Рамы. Иначе потом пожалеешь, когда жизнь покинет тебя.
Не родился еще такой, кто поджег бы свой дом. Кто, спалив своих пятерых сыновей, остался бы с Рамой.
Есть ли кто-нибудь, кто продаст своего сына, кто продаст свою дочь, Кто, присоединившись к Кабиру, вступит в связь с Хари?
Не спеши забыть это наставление: Наслаждение, которое ты вкусил, после не стоит и капли патоки
В мелкой воде рыболов легко загоняет рыбу в сеть. В маленьком пруду не спастись. Думай о возвращении в море.
Не покидай моря, хотя оно очень соленое. Если ты будешь искать спасения в любом пруду, никто не скажет, что это хорошо.
Если даже сделаешь домом своим берег Ганга и всегда будешь пить чистую воду, Все равно без любви к Хари не будет тебе спасения.
Мы глиняные куклы. Наречены мы людьми. Мы недолгие гости на земле, а места занимаем много.
Ты не размышлял о Раме и потому закоснел в грехах. А ведь тело твое - деревянный горшок, который вторично на огонь не поставишь.
Как сосут, не отрываясь, сочный сахарный тростник, так же старательно надо печься о добродетели. Лишенного добродетели никто не назовет добрым.
Зачем выставляешь напоказ деревянные четки? Если в сердце не чтишь Раму, то на что эти четки?
Все десять дней жизни не забывай бить в свои литавры. Наша жизнь словно встреча на лодке у перевозчика через реку - больше встретиться не доведется.
Взяв на голову чужой груз, отправляются в дорогу, Побеспокоились бы о своем грузе - впереди тяжелый путь
Стоящее в лесу дерево, загоревшись, взывает: "Да не попаду я во власть к кузнецу, который сожжет меня во второй раз".
Пусть песком наполнятся рот у того, кто даёт советы другим. Он следит за чужим урожаем, а свой давно проел.
Дух свой ты не обрил, так зачем же обрил голову? Все, что ты, сделал, сделал твой дух, так что бритье ни к чему.
Не отступай от Рамы. Если тело и богатство уходят, то пусть уходят. Тот, чья душа пронзена стопами-лотосами, пусть растворится в имени Рамы.
Оставив размышления о Раме, ты вырастил большую семью. Все время был занят мирскими делами, и не осталось у тебя к смертному часу ни брата, ни друга.
Жемчужины рассыпаны на дороге. Вышел слепой и не заметил их. Так и тот, кому недоступен свет Джагадиши, обойдет весь мир, но его не заметит.
Что ты делаешь, спящий? Пробудись, плача от страха и горя! Как может спокойно спать тот, чье жилище - могила?
Что ты делаешь, спящий? Почему, поднявшись, не твердишь имя Мурари? Ведь придет твой день - и заснешь, протянув ноги.
Что ты делаешь, спящий? Поднимись и бодрствуй! Восстанови связь с тем, с кем ты ее разорвал!
Не сходи с дороги совершенных, держись их пути. Глядя на них, очистишь свою душу; общаясь с ними, станешь твердить имя Рамы.
Жил и не чтил Раму, а тут старость пришла. Что успеешь вытащить, когда двери дома в огне?
Человек погряз, в домашних заботах, имя Рамы осталось в горле. Но пришли вдруг от Дхармараджи как раз, когда достиг он вершины довольства.
Если бы человек до конца любил бога так, как при появлении из чрева, то не только один-единственный алмаз, но и кроры драгоценных камней не затмили бы своим сияньем эту любовь.
Мулла, зачем ты лезешь на минарет? Господь - не глухой. Ищи в своем сердце того, ради кого ты издаешь свои крики.
Шейх, если ты лишен смирения, зачем идешь в хадж к Каабе? Где найдет Бога тот, у кого сердце не стойко в вере?
Зачем губишь себя раньше времени, воздвигая пышные хоромы? Ведь все равно удел твой три с половиной локтя земли, если три и три четверти это уже много.

О бхакти
Все смеются над моей кастой. Я приношу себя в жертву той касте, благодаря которой я стал твердить имя творца.
Куда ни повернусь - везде зрелище: Но там, где нет возлюбившего Раму, для меня пустыня.
Этот мир - каморка с сажей. Слепнут те, кто находится в нем. Я жертвую собой ради того, кто, войдя, выходит оттуда
Это тело исчезнет. Попробуй возьми его снова. Ведь босыми ушли те, у кого было богатства на лакхи и кроры.
Это тело уйдет. Поэтому поспеши выбрать путь: Либо ищи общества садху, либо славь Хари
Могут ли жалкие люди, в чьих сердцах нет божественного знания, осуждать меня? Кабир твердит имя Рамы, бросив все другие дела.
Кому ничто неведомо о Раме, тот пребывает в сладком сне. Мне же, возжелавшему узнать его, полной мерой выпало горе разлуки с ним.
Моего во мне нет ничего; все, что есть, твое. Если вручу тебе твое, что мне с того?
Повторяя "ты, ты", я стал тобою, меня во мне не осталось. Когда стер различие между собой и тобой, кого я звал другим именем, всюду стал ты, куда ни взгляну.
Куркума - желта, известь - бела. Когда любящие Раму встречаются, оба цвета исчезают, сливаясь в один.
Куркума теряет желтизну, извести не осталось и следа. Я приношу себя в жертву такой любви, благодаря которой забываются каста, сословие и род.
Нет у меня ни хижины, ни крыши над головой, ни деревни. Спросит Хари: "Кто это?", а у меня нет ни касты, ни имени.
Я не сделал ничего и не сделаю, и тело мое не в состоянии что-либо сделать. Как могу я знать, что мне делать? Ведь это Хари сделал так, что Кабир стал Кабиром.
Если даже в сонном бормотании слетит у кого-то с уст имя Рамы, Так тому на туфли для его ног отдам кожу с моего тела.
Мечта сбылась - Рама простер над душой "свою милость. Что мне смерть, когда уже в руках синдур.
В душе поселилась змея - разлука, не слушает никаких мантр. Разлученный с Рамой не живет, а если, живет, то сходит с ума.
Если даже я сделаю семь океанов чернилами, царя леса сделаю пером, А землю сделаю бумагой, то все равно мне не описать величия Хари.
Я обошел весь мир, но нигде не нашел себе места. Тому, кто не чтил имени Хари, зачем обманывать себя чем-то другим?
Я чтил бога в мире, зная, что он заполняет собой вселенную. Кто не чтил имени Хари, тот родился напрасно.
Возлагай надежды на Раму: надежда на другого бесплодна. Те, кто не чтил имени Хари, поймут это, когда попадут в ад.
Завел много учеников и последователей, но Кешава не сделал своим другом. А когда пошел встретиться с Хари, душа остановилась на полпути.
Что делать бедняку, если Рама ему не поможет? На какую ветку ни поставлю ногу, все подгибаются.
У инструмента, на котором я играл, порвались все струны. Что делать бедному инструменту, если ушел музыкант.
Я обошел весь мир, неся свой дом на плече. Старательно все осмотрел: но ни у кого нет никого - все одиноки.
Не связывай себя, о Кабир, той веревкой, которой связан мир. Как в муке теряется соль, так исчезнет и твое, подобное золоту, тело.
Глазами буду смотреть на тебя, ушами буду слушать твое имя. Языком буду твердить твое имя, а сердце пусть станет обителью твоих лотосоподобных стоп.
Как рассказать о благости, которую дает пребывание у лотосоподобных стоп? Словами не передать это сияние. Постигнуть его можно, только увидев.
Увидев его, как я о нем расскажу? Словам никто не поверит. Хари таков, каков есть. Буду жить, радуясь, восхваляя его для себя самого.
Пустыня, где есть почитающий Раму, лучше, чем город. Место, где нет возлюбившего Раму, для меня - царство Ямы.
Странную вещь я увидел: в лавке продавался алмаз. Но не было там знатока, и пошел он за каури.
Хари - алмаз, слуга Хари - ювелир. Взяв его, открыл лавку. Как только найдется ценитель, он даст за алмаз настоящую цену.
"Намдев, тебя пленила майя, - сказал друг Трилочан. - Почему ты набиваешь ткани, а, не думаешь о Раме?".
Намдев сказал: "О Трилочан! Устами поминай Раму, Руки и ноги пусть будут заняты ремеслом, а, мысли пусть будут с богом".
Бог не делает то, чего я желаю, - так что проку в моих желаниях? Хари делает то, чего сам он желает, то, чего нет в моих мыслях.

О духовном учителе, гуру
Если встретится истинный гуру, который с радостью окажет мне милость, То дверь опасения станет широкой и я свободно в нее войду.
Кувшин, наполненный водой, сегодня или завтра разобьется. Тот, кто не чтит гуру, обкрадывает себя наполовину.
Избежал я рая и ада благодаря милости истинного гуру. От начала я до конца пребываю я в благости у его лотосоподобных стоп.
Как восходит солнце и луна, так появляются и все тела. Но не встретив гуру и Гобинда, они вновь обращаются в прах.
Хари - сахар, рассыпанный в песке; руками его не собрать. Кабир говорит: "Гуру дал хороший совет стань муравьем и съешь его".

О смерти
В тот день, когда я умру, придет радость - Я встречусь со своим владыкой, и те, кто со мной, восславят Гобинда
Убей то! Смерть его принесет тебе счастье. Каждый скажет тогда, что это хорошо; ни один не сочтет это дурным.
Эта жизнь подобна темной ночи, где бродит майя в виде воров с арканами, свитыми из искушений. Знай, бог накажет тебя, если попадешься им.
Мир боится смерти, а я радуюсь ей. Ведь только в смерти обретешь истинное блаженство.
Каждый умирает, но никто не знает, как умирать. Умри так, чтобы тебе не пришлось умирать снова.
Ни один лжец не может выдержать испытания на пробном камне Рамы. Лишь тот выдержит испытание, кто живет, словно мертвый.
Кости горят, как дрова; волосы горят, подобно траве. Видя, как горит этот мир, Кабир стал печален.
Я хочу умереть, а когда умру, то пусть это будет у дверей Хари. Пусть спросит Хари: "Кто это лежит у моего порога"?
Лекарь умер, умер больной, умер весь мир. Не умер один Кабир, которого некому оплакать.
Лебедь улетит, тело будет похоронено - признаки этого явны. Но даже зная это, живое существо не отрешилось от ничтожности мира, видимого его глазами.
О несчастный! Ты погибнешь, кичась перед людьми. Знай, то, что сталось с твоим соседом, уготовано и тебе.
В мгновение ока промелькнула жизнь. Душа еще не освободилась от мирских забот, а от Ямы уже пришли и ударили в барабан.

вернуться в раздел "Ведизм"