Спасение Бхимы от змея, воплощения Нахуши

Махабхарата. Араньяка-парва (книга 3). Фрагменты

Двенадцатый год скитались Пандавы по лесам. Бесстрашно бродя по огромному, похожему на Чайтраратху лесу, кишевшему вепрями, разными зверями и птицами, они прожили здесь целый год, занимаясь преимущественно охотой. Там, в горной пещере, Врикодара (Бхимасена) встретился с могучим, страшным, как сама Смерть, голодным змеем. Ужас и смятение объяли его душу. Там, в укрытии, Юдхиштхира, вернейший из блюстителей дхармы, спас Врикодару. Тот, чья мощь беспредельна, освободил своего брата, все тело которого обвил кольцами змей. Ниже следует описание этого действа.

Глава 174-178

Бхима, охотясь на пустынных равнинах, разил антилоп неотравленными стрелами и однажды увидел огромного, наводящего ужас змея, который заполз в горное ущелье, закрыв собой всю расселину. Его пятнистое, пестрое, отливающее сандалом тело, свитое в кольца, сияло лунным блеском и походило на гору. Глаза его горели, он то и дело касался жалом углов своей похожей на пещеру, сверкающей яркой медью пасти с четырьмя клыками, вселяя ужас во все живое, словно Яма, Несущий смерть. Его свистящее шипение звучало как угроза. Голодный змей-душитель внезапно бросился на Бхиму, настиг его и крепко обвил обе его руки. Благодаря особой силе, которой обладал удав, едва он прикоснулся к Бхимасене, в тот же миг рассудок Пандавы помутился. Против рук Бхимасены, сила которых равна мощи десяти тысяч слонов, никто устоять не в силах, но тут, схваченный змеем, могучий Бхима только тихо дрожал и не мог шевельнуться.

- Поведай мне милостиво, о змей, кто ты такой и что собираешься сделать со мною? Я – Бхимасена, сын Панду, младший брат Царя справедливости, силою равный десяти тысячам слонов. Как же ты одолел меня? Не раз я встречался с гривастыми львами, быками, тиграми и слонами и убивал их в борьбе. Ни данавы, ни пишачи, ни грозные ракшасы не могли противостоять силе моих рук! Что это - сила знания или данный тебе дар, что ты поборол меня, несмотря на все мои старания?

Плотно стиснув Пандаву, наделенного мощными руками, оставив свободными только его могучие руки, змей произнес такие слова:

- Это судьба, что за долгое время голода Боги послали тебя мне в пищу, о герой, славный мощью своих рук, ведь жизнь дорога имеющим тело. Но я непременно должен поведать тебе о том, как я стал змеем! Гнев мудрецов навлек на меня эту беду. Я жду, когда кончится срок проклятия. Ты, верно, слышал о мудреце-царе по имени Нахуша, сыне Аю, первом из первых основателей твоего рода. Так это я. Проклял меня Агастья за пренебрежение к брахманам, и вот что сталось со мной. Когда я стремительно падал с ложа Шакры – небесной колесницы, я воззвал к властелину Агастье, величайшему из отшельников: "Положи предел проклятию!" Могущественный мудрец, исполнившись сострадания ко мне, ответил: "Через некоторое время ты будешь свободен, о царь! Лишь умудренный опытом человек, который ответит тебе на твои вопросы, избавит тебя от проклятия. Любое существо, пусть оно даже сильнее и больше тебя, о царь, сразу же обессилеет, попав к тебе в плен". Так и живу я, великий грешник, в этом мрачном ущелье. Приняв облик змея, я жду своего часа, о лучезарный!

Бхимасена, наделенный мощными руками, ответил змею:

- Я не гневаюсь на тебя, о могучий змей, и себя не виню. Человек не властен ни над своим счастьем, ни над своей бедой: они приходят и уходят помимо его воли. Поэтому не стоит терзать душу отчаянием. Какой смертный может противостоять судьбе собственными усилиями? Судьбу я считаю всесильной, а попытки людей отвратить ее - тщетными.

Меж тем неспокойно стало на душе у сына Кунти Юдхиштхиры. Обдумывал он появившиеся тревожные знамения. К югу от обители жутко, дико завыл шакал, пугаясь зарева на горизонте. Солнце заслонил ужасный своим видом и криком однокрылый, одноглазый, одноногий, изрыгающий кровь перепел. Подул, вздымая песок, резкий горячий ветер, в правой стороне закричали звери и птицы. "Иди! Иди!" - звала позади черная ворона. У Юдхиштхиры мелко задрожала правая рука, дрогнуло сердце, дернулась левая нога и непроизвольно смежился левый глаз. Предчувствуя великую беду, мудрый Царь справедливости ушел вместе с Дхаумьей на поиски Бхимы. От самой обители отважный Юдхиштхира шел по его следам и видел на земле оставленные Бхимой знаки: путь преграждали деревья, сломленные вихрем бедер героя, когда тот, быстрый, как ветер, преследовал антилопу. По этим приметам добрался Юдхиштхира до горного ущелья, а в нем увидал своего младшего брата, намертво стиснутого владыкой змеев. Юдхиштхира спросил:

- Ты бог или демон? А может, действительно, змей? Что тебе нужно получить или узнать, чтобы быть удовлетворенным? Какую еду принести тебе, чтобы ты отпустил его?

- Был я царем, одним из твоих предков. Имя мое - Нахуша. Я сын Аю, пятый после Сомы.! Принесением жертв и подвижничеством, изучением Вед, самообузданием и отвагой я достиг безраздельной власти над всеми тремя мирами. И когда я добился такого величия, меня обуяла гордыня, поэтому я заставил тысячу дваждырожденных носить мой паланкин. Я был опьянен своей властью, и за пренебрежение к дваждырожденным Агастья низвел меня до такого положения. Твой младший брат достался мне в пищу, и я не отпущу его. Я не хочу ничего другого. Но если ты ответишь на те вопросы, которые я задам тебе, я освобожу твоего брата.

- Спрашивай, змей, что хочешь, и, если смогу, я отвечу, чтобы сделать тебе приятное.

- Скажи, царь Юдхиштхира, кто такой брахман и к познанию чего следует стремиться?

- Тот, кому свойственны правдивость и щедрость, смирение, праведность и незлобивость, сдержанность и сострадание, считается брахманом. А то, к познанию чего следует стремиться, есть высочайший Брахман, исключающий и горе, и радость. С постижением его наступает конец страданиям.

- Четыре варны – вот основа всего, вот истина и сам Брахман. Ведь и шудрам, Юдхиштхира, может быть свойственна правдивость и щедрость, незлобивость и милосердие, непричинение вреда живому и снисходительность. По твоим словам, о владыка людей, то, к познанию чего следует стремиться, исключает и горе, и радость. А я считаю, что нет ничего, что не имело бы связи либо с одним, либо с другим.

- Что свойственно шудре, того нет в дваждырожденном, иначе шудра не был бы шудрой, а брахман - брахманом. Кому присущи эти черты, тот и ведет себя как брахман, а в ком их нет, того, о змей, следует считать шудрой. И далее - ты говоришь, что, поскольку нет ничего, что не было бы связано либо со счастьем, либо с горем, значит, того, к познанию чего следует стремиться, не существует. Да, есть и такое мнение, змей: не существует ничего, лишенного этих свойств, так же как между холодом и теплом нет ничего, что не было бы или холодом, или теплом. Но все же есть нечто, не связанное ни с радостью, ни с горем. Так я считаю, о змей, а что думаешь ты?

- Если ты, о царь, выделяешь брахмана только по образу действий, то говорить о происхождении бессмысленно, если поведение не проявлено.

- Мне кажется, о многомудрый великий змей, что у людей трудно установить происхождение - настолько перемешались все варны. Раз мужи производят потомство от женщин различных варн, то речь, брачные отношения, рождение и смерть равны для людей. И святые мудрецы подтверждают это: "Каковы бы мы ни были, мы совершаем жертвоприношение..." Поэтому те, что проникли в суть вещей, считают образ действий главным и определяющим. Перед тем как обрезать пуповину, над новорожденным совершают обряд. Тогда его матерью называют савитри, а отцом - наставника. Родившийся по природе - все равно, что шудра, пока он не приобщился к Ведам. По этому поводу ввиду расхождения мнений Ману, сын Самосущего, сказал: "Варны различаются отношением к долгу. Если образ жизни не самоочевиден, то налицо глубокое смешение варн". И, следовательно, тот, кто ведет достойный, праведный образ жизни, и есть брахман, как я сказал прежде.

- Я выслушал твою речь, о Юдхиштхира! Ты знаешь все, что следует знать. Разве могу я съесть твоего брата Врикодару?

- Такой, как ты, в мире почитается глубочайшим знатоком Вед и Веданг. Скажи, что нужно делать, чтобы достичь высочайшего пути?

- Кто одаривает того, кого следует, чьи речи доброжелательны и правдивы, кто последователен в непричинении зла живому, тот, достигает небес.

- Что важнее, о змей: принесение даров или правдивость? Скажи, что значит больше, а что меньше: непричинение зла живому или доброе отношение?

- Большая или меньшая важность раздачи даров, преданности и правдивости, непричинения зла и доброго отношения определяется серьезностью результата в каждом отдельном случае. Бывает так, что правдивость значит больше, чем щедрость, а иногда раздача даров важнее правдивой речи. Точно так же непричинение зла живому может иногда значить больше, чем доброе слово, а в других случаях доброе слово ценится выше. Постоянно должен учитываться результат.

- Расскажи мне, о змей, каков путь на небеса, и как неизбежно проявляется для освобожденной от тела души плод прежних деяний.

- Деяния, творимые человеком, определяют для него, о царь, один из трех посмертных путей. Вот они: судьба смертного, жизнь на небесах и появление на свет среди животных. Тот, кто неустанно вершит благие дела, и в первую очередь раздает дары, а также тот, кто движим целью не причинять вреда живому, попадает из мира людей на небо. Если же деяния человека противоположны, то он рождается в мире животных. И тут, о сын мой, отмечают одну особенность. Подверженный страсти или гневу, алчный или творящий зло человек покидает мир людей и появляется на свет как животное. Некоторые из тех, что родились животными, могут вернуться в мир людей, а коровы и им подобные, а также лошади могут стать даже богами. Живущий проходит все эти пути согласно своим деяниям, о царь, вверяя Атман Вечно Великому. Обладающий собственной силою Атман в телесной оболочке, связанный содеянным прежде, о сын мой, проходит через одно рождение за другим; отделенный от тела, он выявляет признаки живущих.

- Расскажи мне точно и по порядку, о змей, о положении Атмана при восприятии звука, осязания, формы, вкуса и запаха. Почему ты, о многомудрый, не ощущаешь одновременно все объекты чувств?

- Субстанция Атмана, заключенная в телесной оболочке, воспринимает чувственные объекты, опираясь на органы чувств. Сознание, познавательная способность и ум суть инструменты в восприятии чувственных объектов. Воплощенный Атман, выйдя за пределы "поля", опирается на ум, сосредоточенный на познании объектов чувств, и последовательно осваивает эти объекты. Для этого и служит ум живущего, и потому не бывает одновременного восприятия всех объектов. Атман, пребывающий между бровями, направляет сознание в разной мере на разные субстанции. Мудрые считают, что после этого, когда вступает в действие сознание, начинается чувственное восприятие. Таков способ проявления "знающего поле".

- Укажи мне высшее отличие между умом и сознанием. Понимание этого считается главным и необходимым для тех, кто стремится к познанию Высочайшего духа.

- Полагают, о сын мой, что сознание включается тотчас же вслед за Атманом; опираясь же на него, сознательное начало становится средством его проявления. Сознание не обладает совокупностью гун, а ум содержит в себе гуны. Сознание возникает в действии, а ум есть нечто данное. Вот такое различие, о сын мой, наметил я между умом и сознанием.

- О высочайший из премудрых! Как на тебя, всеведущего жителя небес, творящего чудеса, могло найти затмение? Вот что кажется мне чрезвычайно сомнительным.

- Даже человека мудрого и доблестного может ослепить богатство. Мне кажется, всякий, кто пребывает в довольстве, лишается ясности разума. Вот и я, о Юдхиштхира, возгордился, упоенный своей властью, а как упал с небес, то сразу прозрел и теперь поучаю тебя. Ты, о великий царь, сделал для меня то, что было необходимо. Побеседовал я с тобой, праведником, и кончился срок моего жестокого проклятия. Некогда разъезжал я по небу в небесной колеснице и, опьяненный гордыней, не считался ни с кем. Все жители трех миров - мудрецы-брахманы, боги, гандхарвы и якши, ракшасы и киннары платили мне дань. На кого ни направлю я взор, тотчас лишается он силы - вот какова была мощь моего взгляда. Тысяча мудрецов-брахманов носила мой паланкин, но один проступок, о царь, разрушил мое благоденствие. Как-то задел я случайно ногой мудрого старца Агастью, несшего вместе со всеми мой паланкин. Невидимый, в гневе он крикнул мне: "Сгинь, змей!"

А затем изрек: "Юдхиштхира, Царь справедливости, освободит тебя от проклятия. Когда истечет срок возмездия за твою гордыню и жестокую силу, ты вновь вкусишь плод твоих благих заслуг". Я был поражен мощью его подвижнического духа, потому я и спрашивал тебя о Брахмане и о сущности брахмана. Правдивость, самообуздание, подвижничество, сосредоточенность мысли, непричинение зла живому и постоянная раздача даров - вот, что имеет непреходящую ценность, а отнюдь не происхождение, не род человека! Свободен и невредим твой мощнорукий брат Бхимасена. Благо тебе, о великий царь! Я возвращаюсь на небо.

С этими словами царь Нахуша сбросил обличье удава и, приняв свой небесный облик, удалился на третье небо. А славный и достойный Юдхиштхира вместе с братом Бхимой и Дхаумьей вернулся в обитель.

вернуться в раздел "Индуизм"