0%
 

Суфийские притчи

О терпении
Богобоязненный Мадмуд имел обыкновение оказывать гостеприимство в своем пустынном доме всякому пришельцу.
Однажды к нему постучался путник почтенного вида и попросил разрешения отдохнуть. Мадмуд проявил гостеприимство, поставил на стол пищу и пригласил гостя подкрепиться. Тот с радостью согласился и начал уплетать. Мадмуд спросил его, почему он даже не поблагодарил Бога перед едой. Путник ответил, что никогда этого не делал, да и теперь не намерен. Набожный хозяин рассердился на гостя и прогнал его прочь.
В тот же вечер, когда пришло время благочестивому Мадмуду предаться молитве, Бог спросил его, почему он прогнал усталого и голодного гостя. Мадмуд ответил, что он не смог вынести его неблагодарности к Богу. Бог же сказал ему:
- Я терплю его шестьдесят лет, а ты не смог потерпеть его и один вечер!

Значение
Человек, который провел много лет, пытаясь разгадать различные значения, пришел повидать суфия и рассказал ему о своих поисках. Суфий сказал:
- Иди и размышляй над ЭБНИНЗ.
Человек ушел. Когда он вернулся назад, суфий был уже мертв.
- Ну, теперь я уже никогда не узнаю истины! - застонал разгадыватель слов.
В этот момент появился старший ученик суфия. Он сказал:
- Если ты горюешь над секретом значения ЭБНИНЗ, я скажу тебе его. Это первые буквы следующей фразы: "Эти буквы не имеют никакого значения".
- Но почему же мне было дано такое задание?! - вскричал озадаченный человек.
- Потому, что если к тебе приходит осел, то ты даешь ему капусту. Это его питание вне зависимости от того, как он называет это. Ослы, вероятно, считают, что они делают что-то намного более значительное, чем поедание капусты.

Испытание
- Я беден и слаб, - сказал как-то учитель своим ученикам, - но вы молоды. Я учу вас, и ваш долг - найти деньги, на которые мог бы жить ваш старый учитель.
- Что делать нам? - спросили ученики. - Ведь жители этого города очень скупы, и напрасно будет просить у них помощи!
- Дети мои, - сказал учитель, - есть способ добыть деньги без лишних просьб, просто взяв их. Не будет для нас грехом украсть, ибо мы заслуживаем денег больше других. Но, увы, я слишком стар и слаб, чтобы стать вором!
- Мы молоды, - ответили ученики, - мы справимся! Нет ничего, что бы мы ни совершили ради тебя, учитель! Скажи же, как нам поступать, а мы будем повиноваться тебе.
- Вы сильны, - ответил учитель, - для вас ничего не стоит отнять кошель у богатея. Поступите так: выберите укромное место, где вас никто не увидит, потом схватите прохожего и отберите деньги, но не причиняйте ему вреда.
- Отправимся прямо сейчас! - загалдели ученики.
Только один из них, опустив глаза, хранил молчание. Учитель взглянул на юношу и сказал:
- Другие мои ученики исполнены отваги и горят желанием помочь, а тебе нипочем страдания учителя.
- Прости, учитель! - ответил юноша. - Но твое предложение невыполнимо! Вот причина моего молчания.
- Почему невыполнимо?
- Да ведь нет такого места, где никто не увидит, - ответил ученик. - Даже когда я совсем один, я сам вижу. Да я лучше с нищенской сумой пойду подаяние просить, чем позволю самому себе увидеть себя крадущим.
От этих слов лицо учителя просияло, и он обнял своего ученика.
- Счастлив я, - сказал старик, - если среди моих учеников хотя бы один понял слова мои!
Остальные ученики увидели, что мастер испытывал их, и от стыда склонили свои головы. С того дня, когда бы ни пришла им на ум недостойная мысль, они вспоминали слова своего товарища: "Я сам вижу". Так все они достигли величия и жили счастливо.

Одержимый собой
Человек пришел к дервишу и сказал:
- Я хотел бы обсудить с тобой свою проблему.
- А я, - сказал дервиш, - не хотел бы этого делать.
Человек был раздосадован:
- Откуда ты знаешь, ведь ты не выслушал меня?
Дервиш улыбнулся:
- Почему тогда ты пришел ко мне, если думаешь, что я не знаю твоей проблемы и не могу воспринять ее без твоего рассказа?
Теперь человек был смущен и обеспокоен одновременно.
- Тогда скажи мне, в чем моя проблема, и это убедит меня окончательно.
- О, несчастный! Если я покажу тебе, что знаю твою проблему, я отклонюсь от Служения и стану простым фокусником.
- Тогда, - сказал человек, - просто дай мне решение моей проблемы.
- Я только что сделал это.
- Но я не понимаю! Я не слышал ничего, что было бы похоже на решение моей проблемы!
- Тогда ступай своей дорогой и ищи ответ в другом месте.
Человек ушел и скитался несколько месяцев, ища у всех разъяснений. Вскоре до него дошло, что его проблема - эгоцентризм, и дервиш указывал ему на нее. Это была его настоящая проблема, а не та, о которой он все время думал. В городе, отдаленном от того, в котором произошел их первый диалог, они повстречались снова.
- Я осознал мудрость твоих слов и хочу отплатить тебе за служение.
- Ты уже отплатил тем, что рассказывал всем о нашем разговоре, ты помогал учению. Сам того не желая, ты служил яркой иллюстрацией глупости и запутанности. Ты был похож на человека, в голове которого застряла стрела (которую все, кроме него, могли видеть), думающего, что головная боль - следствие трудности проблем, о которых он размышляет. В этом было твое служение. Как я уже говорил, ты, думая, что служишь себе, служил истине, и истина освободила тебя. Однако ты служил не только истине, но и самоодержимости, а не себе, как ты думал. На самом деле, кто угодно может заставить тебя служить чему угодно - ему достаточно убедить тебя, что ты служишь себе.

Настоящие желания
Рашид Ситаразад часто читал проповеди. На них слушатели задавали ему множество вопросов, на которые он с удовольствием отвечал. Однако на его выступления зачастили три каких-то юноши. Они позволяли себе перебивать его речь, пытались с ним спорить и задавали ему много назойливых вопросов. Рашид решил от них избавиться. После одной из проповедей он попросил их остаться.
- Вы самые любопытные, самые настойчивые мои слушатели, - сказал он.
- Вы всегда задаете множество интересных вопросов. И в награду за это я вам хочу выполнить по одному вашему желанию.
- Я много курю, - сказал один из них, - и, конечно, хочу бросить эту скверную привычку, которая вредит моему здоровью.
- Похвально, - ответил Рашид. - А вы?
- А я люблю музыку, - ответил другой. - Мне так хочется научиться играть на сиринге!
- Хорошо. Теперь ваше желание, молодой человек.
- Я безработный. Я хочу найти работу. Только к кому я не обращусь, никто меня не берет, - ответил третий.
- Замечательно, - сказал Рашид Ситаразад. - Все ваши желания вполне осуществимы. Приходите ко мне завтра, и я вам скажу, где живет целитель, который избавляет людей от курения, где находится музыкальная школа, в которой учат играть на сиринге и где по моей рекомендации вас возьмут на работу.
Рашид даже не думал наводить справки о том, где живет целитель, где находится музыкальная школа, и кому в этом селении требуются работники. Как он и предполагал, никто из этих юношей к нему больше не пришел.

Выбираю блаженство
Мастер Бахауддин всю жизнь оставался счастливым, улыбка никогда не сходила с его лица. Вся его жизнь была ароматом праздника.
Даже на смертном ложе он весело смеялся. Казалось, будто он наслаждается приходом смерти. Ученики сидели вокруг. Один из них спросил:
- Почему вы улыбатесь? Всю жизнь вы улыбались, и мы не решались спросить, как Вам это удается? И вот даже сейчас, умирая, вы все же улыбатесь.
И старик ответил:
- Много лет назад я пришел к моему Мастеру молодым человеком, семнадцатилетним, но уже страдающим. Мастеру было семьдесят, и он улыбался просто так, без всякой причины. Я спросил его: "Как вам это удается?" И он ответил: "Я свободен в своем выборе, это мой выбор. Каждое утро я спрашиваю себя, что я выберу сегодня: блаженство или страдание, и так случается, что я выбираю блаженство, ведь это так естественно".

Толпа
Джунайд пришел к Мастеру, сидящему в храме. Мастер сказал:
- Джунайд, приходи один! Не приводи с собой эту толпу!
Джунайд оглянулся, потому что подумал, что с ним вошел кто-то еще. Но никого не было. Мастер рассмеялся и сказал:
- Не смотри назад, а смотри внутрь!
Джунайд закрыл глаза и понял, что Мастер был прав. Он оставил свою жену, но его ум стремился к ней; он оставил своих детей, но их образы были с ним; и друзья, которые пришли, чтобы в последний раз проститься с ним, все еще были с ним, в его уме.
Мастер сказал:
- Выйди и приходи один, потому что я не могу говорить с этой толпой.
И Джунайду пришлось год ждать вне храма, чтобы освободиться от этой толпы. Через год Мастер позвал его:
- Теперь, Джунайд, ты готов войти. Теперь ты один, и диалог возможен.

Три года учебы
Один знаменитый суфий из Центральной Азии экзаменовал кандидатов, желавших быть принятыми в ученики.
- Всякий, - сказал он, - кто желает развлечений, а не учебы, кто хочет спорить, а не изучать, кто нетерпелив, кто более желает брать, чем давать, пусть поднимет руку.
Никто не шевельнулся.
- Прекрасно, - сказал учитель, - теперь идемте, посмотрим на некоторых моих учеников, пробывших со мной три года.
Он провел их в медитационный зал, где они увидели ряд сидящих людей. Обратившись к ним, мастер сказал:
- Пусть те, кто хочет развлечений, а не учебы, кто нетерпелив и хочет спорить, кто берет, а не дает, встанут.
Весь ряд учеников тут же оказался на ногах. Мудрец обратился к первой группе:
- В ваших глазах, сейчас вы лучше, чем были бы через три года, если бы остались здесь. Ваше сегодняшнее тщеславие даже помогает вам чувствовать себя достойными. Так что, подумайте хорошо, когда вернетесь домой, прежде чем пожелаете в будущем прийти сюда еще раз, хотите ли вы видеть себя лучшими, чем вы есть, или худшими, чем считает вас этот мир.

Ложные способности
Однажды Хасан натолкнулся на Рабийю, известную суфийскую святую, когда та сидела в кругу созерцателей, и сказал:
- Я обладаю способностью ходить по воде. Давайте, пойдем вон к тому водоему и сидя на его поверхности, поговорим на духовные темы.
Рабийя сказала:
- Если вы хотите отделиться от этой достойнейшей компании, то почему бы нам не взлететь и не побеседовать, сидя в воздухе?
Хасан сказал:
- Я не могу этого сделать, ибо не обладаю силой, о которой вы упомянули.
Рабийя сказала:
Вашей силой - не тонуть в воде - обладает рыба. Мою способность - летать по воздуху - имеет муха. Эти способности не являются частью реальной истины и могут стать основанием для самомнения и соперничества, а не духовности.

Вставай
- Учитель, что бы ты сказал, если бы узнал о моем падении?
- Вставай!
- А если бы я упал еще раз?
- Вставай!
- Но сколько можно падать, а потом снова подниматься?
- Вставай и поднимайся, покуда жив! Те, кто упал и не поднялся, - мертвы.

Молитва о дожде
Рассказывают, что в месте, именуемом Каср аль-Арифин, однажды случилась засуха. И люди пришли к мастеру Бахааддину Накшбанду, прося его помолиться о дожде. И он вывел их на улицу, и повел их по улице, и водил их по улицам, пока не нашел женщину, которая нянчила младенца на своих руках.
- Я молю тебя, накорми свое дитя! - сказал Мастер.
- Я сама знаю, когда кормить, и когда не кормить его - сказала женщина, - потому что это мой ребенок! Зачем ты лезешь в дело, в котором ты ничего не понимаешь?
Бахааддин велел записать слова женщины и прочесть их публично.

Слепые и слон
За горами был большой город, все жители которого были слепыми. Однажды какой-то чужеземный царь со своим войском расположился лагерем в пустыне неподалеку от города. У него в войске был огромный боевой слон, прославившийся во многих битвах. Одним видом своим он уже повергал врагов в трепет. Всем жителям города не терпелось узнать: что же это такое - слон. И вот несколько представителей общества слепцов, дабы разрешить эту задачу, поспешили к царскому лагерю.
Не имея ни малейшего понятия о том, какие бывают слоны, они принялись ощупывать слона со всех сторон. При этом каждый, ощупав какую-нибудь одну часть, решил, что теперь знает все об этом существе.
Когда они вернулись, их окружила толпа нетерпеливых горожан. Пребывающие в глубоком неведении, слепцы страстно желали узнать правду от тех, кто заблуждался. Слепых экспертов наперебой распрашивали о том, какой формы слон, и выслушивали их объяснения.
Трогавший ухо слона сказал:
- Слон - это нечто большое, широкое и шершавое, как ковер.
Тот, кто ощупал хобот сказал:
- У меня есть о нем подлинные сведения. Он похож на прямую пустотелую трубу, страшную и разрушительную.
- Слон могуч и крепок, как колонна, - возразил третий, ощупавший ногу и ступню.

Великое Ничто
В те дни, когда земля была разделена на много маленьких государств, в одном из них случился праздник, на котором должны были собраться царь, министры и все важные люди. Каждому было указано место за столом, соответствующее его чину. На самом почетном месте стоял трон, и главный министр ожидал только прибытия царя, чтобы начать церемонию. Вдруг в зал вошел одетый в лохмотья суфий. К ужасу главного министра, он направился прямо к трону и уселся на него.
- Что это ты тут делаешь? - воскликнул министр.
- Я сижу здесь, только и всего, - ответил суфий.
- Но ты не имеешь права сидеть на троне, потому что ты даже не главный министр, ведь главный министр - это я!
- Я выше, чем главный министр, - сказал суфий.
- Кто же ты тогда - царь? - спросил главный министр.
- Нет, я выше царя.
- Ты император?
- Я выше императора.
- Ты пророк?
- Нет, я выше пророка.
- Ты Бог?! - воскликнул доведенный до белого каления министр.
- Нет, я выше Бога, - сказал суфий.
- Нет ничто выше Бога!
- Я и есть то самое Ничто.

Неотвратимость судьбы
Ученик одного багдадского суфия, находясь в караван-сарае, случайно услышал беседу двух незнакомцев, из которой понял, что один из них - Ангел Смерти.
- В течение следующих трех недель я собираюсь посетить трех людей в этом городе, - сказал Ангел своему собеседнику.
Ученик был так напуган, что, стараясь оставаться незамеченным, даже затаил дыхание и просидел в своем углу не шелохнувшись, пока Ангел и его спутник не ушли. Затем он стал размышлять, как избежать возможной встречи со смертью, и пришел, наконец, к выводу, что если он покинет Багдад, Ангел не сможет его забрать. Ни секунды не медля, ученик одолжил самого быстрого коня, которого только мог найти, и вихрем помчался по направлению к Самарканду, не останавливаясь ни днем, ни ночью.
Между тем, Ангел Смерти встретился с суфийским учителем, и они разговорились.
- А где ваш ученик такой-то?
- Он должен быть где-то рядом, возможно, в караван-сарае, проводит время в созерцании, - ответил суфий.
- Странно, весьма странно, - сказал Ангел, - потому что он тоже в моем списке. И здесь написано, что я смогу его взять в течение четырех недель в Самарканде и нигде больше.

Точка отсчета
Байазид Бистами, суфийский мастер, писал в своей автобиографии, что когда он был молод, основой всех его молитв было желание изменить мир.
Он просил:
- Господи, дай мне силы, чтобы я мог изменить мир!
Все ему казалось неверным. Он был революционером, хотел изменить лицо Земли.
Когда он повзрослел, то стал молиться так:
- Это, кажется, многовато; жизнь уходит из моих рук. Прошла половина, а я еще не изменил ни одного человека. Поэтому, позволь, о Господи, изменить мою семью!
А когда он состарился, то осознал, что даже семья - это слишком много. К нему пришла мудрость, и он понял, что если ему удастся изменить самого себя, этого будет достаточно, более чем достаточно. И он начал молиться так:
- Господи, я все понял, и хочу изменить самого себя! Позволь мне сделать это!
И тогда Бог ответил:
- Теперь уже у тебя не осталось времени. С этого следовало начинать. Ты должен был подумать об этом в самом начале.

Фатима-прядильщица и шатер
Некогда в одном городе на далеком Западе жила девочка по имени Фатима. Она была дочерью процветающего прядильщика. Однажды отец сказал ей:
- Дочь моя, собирайся в путь. Мы отправляемся в путешествие. У меня есть кое-какие дела на островах Средиземного моря. Может быть, там тебе встретится красивый юноша с хорошим будущим, который полюбит тебя и вы поженитесь.
Итак, они отправились в путешествие. Отец занимался своими торговыми делами, а Фатима проводила время в мечтах о будущем муже. Однажды, когда они плыли в сторону Крита, их застиг ужасный шторм, и корабль пошел ко дну. Фатиму, потерявшую сознание, волнами вынесло на берег недалеко от Александрии. Отец и все, кто был на корабле, погибли, и она осталась одна без всякой поддержки.
Сцена кораблекрушения и длительное пребывание в открытом море так на нее подействовали, что о прошлой жизни у нее остались только смутные воспоминания. Очнувшись, она встала и побрела по берегу. Там она наткнулась на семью ткача. Это были бедные люди, но они прониклись состраданием к ее бедственному положению, взяли ее в свое убогое жилище и обучили своему ремеслу.
И вот для нее началась вторая жизнь. Год или два она прожила с ними вполне счастливо и была довольна своей судьбой. Но однажды, когда она зачем-то вышла на берег, ее схватили работорговцы, отвели на корабль и вместе с другими невольниками увезли. Сетования и горькие жалобы Фатимы не вызвали у этих людей ни капли жалости; они привезли ее в Стамбул, чтобы продать там как рабыню.
На невольничьем рынке было несколько покупателей. Один из них искал себе раба для работы в цеху по изготовлению корабельных мачт. Несчастный вид Фатимы привлек его внимание и, желая облегчить ее участь, он купил ее, так как посчитал, что у него ей будет легче, чем у другого хозяина. Он привез Фатиму к себе, решив отдать ее в услужение жене. Но дома его поджидало печальное известие: корабль с его товаром, в который он вложил весь свой капитал, был захвачен пиратами. Теперь он не мог себе позволить содержать рабочих, и ему, его жене и Фатиме пришлось самим заняться изготовлением мачт.
Фатима, благодарная хозяину за его доброту, так прилежно работала, что вскоре он даровал ей свободу, и она стала его доверенным лицом и помощником. Итак, для нее началась третья жизнь, и она снова почувствовала себя вполне счастливой.
Как-то хозяин сказал ей:
- Фатима, я хочу, чтобы ты отправилась в качестве моего агента на Яву с грузом мачт и выгодно продала их там.
И вот Фатима пустилась в плавание, но у берегов Китая мощный тайфун обрушился на ее корабль и потопил его. Каким-то чудом девушке снова удалось спастись, и она очнулась на незнакомой земле. Придя немного в себя, она стала громко плакать о своей несчастной судьбе. Как только ее жизнь, казалось бы, приближается к благополучию, безжалостный рок разрушает все ее надежды.
- Почему так случается, - восклицала она, - за что бы я ни взялась, всегда меня ждет неминуемая неудача. Почему на меня сваливается столько несчастий?
Но ей никто не ответил, и она, заставив себя подняться, пошла, куда глаза глядят. Хотя никто в Китае никогда ничего не слышал о Фатиме и не знал о ее испытаниях, всем, однако, была известна древняя легенда о том, что какая-то чужестранка прибудет однажды в их страну и сделает шатер для их императора. Так как никто в Китае не умел делать шатров, все с живейшим интересом ждали осуществления этого предсказания. Чтобы не пропустить этой женщины, когда она прибудет, каждый китайский император по традиции раз в год посылал во все города и деревни гонцов, которые должны были доставлять в столицу всех чужестранок.
Когда Фатима добрела до ближайшего приморского города, там как раз был оглашен императорский указ о чужестранках, и люди, заметив ее, поняли, что она издалека и привели ее к императорским посланцам. Фатиму доставили ко дворцу и провели в тронный зал. Сын Неба спросил ее:
- Девушка, сумеешь ли ты сделать нам шатер?
- Думаю, что сумею, - ответила Фатима.
Ей отвели помещение, и она принялась за работу. Прежде всего, ей понадобилась веревка. Но никто даже не знал, что это такое. Тогда Фатима, вспомнив свое первое ремесло прядильщицы, насобирала льна и свила веревку. Затем она велела принести прочной материи. Во всем Китае не оказалось такой материи, которая ей была нужна. Вспомнив то, чему она обучалась у александрийских ткачей, она соткала прочное полотно. Наконец, чтобы окончить работу, ей понадобились шесты, но и их не оказалось во всем царстве. Тут ей пригодилось умение делать мачты, приобретенное в Стамбуле, и она ловко смастерила надежные шесты. Закончив эту работу, она стала припоминать, как выглядели всевозможные шатры, которые она видела в своих скитаниях по свету, и, наконец, собрала шатер.
Когда это чудо показали императору, он был так восхищен, что обещал Фатиме исполнить любое ее желание. Она пожелала остаться в Китае, где вскоре вышла замуж за прекрасного принца, с которым прожила долгую и счастливую жизнь, оставив после себя многочисленное потомство. Таким образом, Фатима поняла, что то, что казалось ей в свое время тяжелыми испытаниями, неожиданно обратилось в необходимый опыт, который помог ей достичь конечного счастья.

Об утешении
Однажды ученик спросил суфия:
- Учитель, мир полон горестей! Скажи, в чем найти человеку утешение?
- Смотря, о каком человеке ты говоришь, - ответил суфий, - ибо мудрец утешается мыслью: "Случилось то, что должно было случиться". Глупец же утешается мыслью: "Такое случалось и с другими. Но со мной этого больше не случится!"

Три возможных основания
Дервиш сидел у обочины, когда мимо него стремглав проскакал надменный царедворец в сопровождении пышной свиты. Со злостью наотмашь хлестнув дервиша тростью, царедворец прокричал:
- Ты, бродяга! Прочь с дороги!
Когда они умчались, дервиш поднялся с земли и сказал им вслед:
- Да обретешь ты все, чего желаешь в этом мире, каковы бы ни были твои желания, и даже больше того!
Эта сцена произвела глубочайшее впечатление на прохожего, который подошел к благочестивому человеку и спросил:
- Будь так добр, скажи мне, чем были вызваны твои слова: благородством ли твоего духа, или же тем, что мирские желания, вне всякого сомнения, приведут этого человека к еще большему бесчестию?
- О, ясноликий! - произнес дервиш. - Не пришло ли тебе в голову, что я сказал то, что сказал, потому что люди, которые достигают удовлетворения своих истинных желаний, не имеют нужды нестись, сломя голову, и стегать дервишей?

Зрелая душа
Ученики спросили однажды Фарида:
- Говорят, что Иисус не испытывал физической боли на кресте, когда его распинали. Как это может быть? Говорят, когда Мансуру отрубили руки и ноги, он улыбался. Когда ему выкололи глаза, то на его лице не отразилось никаких мук боли. Как это возможно?
Фарид сорвал с дерева зеленый орех, протянул его ученику и сказал:
- Расколите орех так, чтобы не повредить сердцевины.
Ученик ответил, что это невозможно. Фарид спросил:
- А у спелого ореха возможно отделить скорлупу, не повредив ядро?
- Со спелым орехом нет никаких проблем, - ответил ученик.
- Все правильно, - сказал Фарид. - Но ведь ты сам дал ответ на свой вопрос. У большинства людей душа полностью срослась с телом. Если наносят раны телу, то ранят и душу. Но есть и другие люди; их душа настолько свободна, что имеет тело, как оболочку. Повреждая их тело, невозможно нанести урон их душам. Иисус и Мансур были людьми, подобными спелому ореху.

Мое препятствие
Однажды спросили у Шибли:
- Кто направил тебя на Путь?
Шибли ответил:
- Пес. Однажды я увидел пса, почти умирающего от жажды и стоящего у края воды. Всякий раз, наклоняясь, он видел собственное отражение, пугался и отскакивал, потому что думал, что там другая собака. Но вот необходимость стала такой, что он отбросил страх и прыгнул в воду, и отражение исчезло. Пес обнаружил, что препятствие, которым был он сам, барьер между ним и тем, что он искал, исчез. Таким же образом исчезло и мое собственное препятствие.

Лягушка в колее
Лягушка попала в колею на грязной деревенской дороге и не могла оттуда выбраться. Ей было трудно, она пробовала, но ничего не получалось! Друзья помогали ей. Они делали все, что можно. Под вечер угнетенные, разочарованные, они оставили ее на волю судьбы. На следующий день друзья пришли посмотреть на нее, думая, что она уже мертва. К их удивлению, лягушка весело прыгала.
- Это просто чудо! Как тебе удалось выбраться из грязи?
- Обыкновенно, - сказала лягушка. - Появился грузовик..., и я должна была выбраться!

Люди
Бывший ученый-юрист, ставший приверженцем Бахауддина Накшбанда, спросил его:
- Вы знаете все о догме и толкованиях. Вы, как представляется, знаете все о теории и о том, что можно почерпнуть из книг. Каким же образом вам удалось приобрести такие знания? Ведь их недостает даже ученым и догматикам?
- Могу сказать только одно: о догме я узнавал гораздо больше из источников иных, нежели книги, дискуссии и даже лекции.
- Что же это за источники?
- Я постигал догму и схоластику, изучая людей.

Интерес к собственной персоне
Когда Анвара, сына Хайата, спросили, почему он не критикует людей, он ответил:
- Меня удерживает интерес к собственной персоне. Если ты демонстрируешь недостатки соседа, это может пойти на пользу окружающему обществу, но далеко не всегда полезно тебе самому. Упражнения в язвительности развивают высокомерие. Я слишком забочусь о себе и не желаю, чтобы высокомерие разъело мне душу.

Ожидания
Один из самых выдающихся шейхов всех времен сказал:
- Я всегда ставил себе задачу как можно глубже разочаровать тех, кто просился ко мне в ученики. Я опаздывал на встречи. Я бывал ленив и забывчив. Обещая продемонстрировать какое-нибудь упражнение или поделиться тайной, я имел обычай этого не делать.
А теперь давайте взглянем, что было бы, если б я соответствовал ожиданиям ученика. Ученик столь преисполнился бы довольством собой, что ему дано нечто такое, чего другие лишены, что это довольство только раздуло бы в нем гордыню.
Тот, кто пережил такое разочарование и не ушел, становится способен отмечать действие гордыни в себе. Разочарование не может существовать без ожиданий. На суфийском Пути разрушаются все ожидания: "Предвкушение сладости абрикоса ослабляет эффект его подлинной сладости".

Деятельность и просветление
Одного суфия спросили:
- Люди, приходящие сюда, желают дружеских отношений, бесед и Учения. Вы же поручаете им тот или иной род внешней деятельности. Почему так?
Он сказал:
- Хотя они - как и вы сами - полагают, что приходят сюда за просветленностью, в основном все желают быть вовлеченными хоть во что-нибудь. Я даю им это вовлечение с тем, чтобы они поняли его ограниченность в качестве средства обучения.
Если человек вовлекается во внешнюю деятельность полностью, значит, он искал только вовлечения. Такие люди не в состоянии ничего извлечь из ситуации, так как они не способны, наблюдая за собой, увидеть, что работа, которой они занимаются, совершенно бесполезна. Обретают просветленность не те, кто ожидает многого именно от деятельности.
- Кто же обретает просветление? - спросил человек.
Суфий ответил:
- Просветленные - те, кто адекватно исполняет то, что должен, одновременно понимая, что существует еще нечто за этим.
- Но как этого достичь?
- Те, кто выполняет задания адекватно, всегда достигают искомого. И им не нужны дополнительные указания. Так, если бы вы адекватно исполняли то, что должны делать, не будучи ни небрежным, ни фанатично привязанным к вашим занятиям, вам бы не пришлось задавать мне этот вопрос.

Успех
Человек пришел к суфию и сказал:
- Научи меня, как всегда добиваться успеха.
Суфий промолвил:
- Я научу тебя большему. Я научу тебя быть великодушным к тем, кто не добился успеха. Это вымостит тебе дорогу к твоему собственному успеху и еще гораздо дальше. Кроме того, я научу тебя быть великодушным по отношению к добившимся успеха. В противном случае ты можешь ожесточиться и будешь неспособен заниматься той деятельностью, которая ведет к подлинному успеху.

Трудность
Один из суфиев древности заявил:
- Наиболее трудно учить людей трех видов: тех, кто в восторге от того, что чего-то достиг; тех, кто, научившись кое-чему, впал в депрессию от того, что не знал этого раньше; и тех, кто настолько озабочен желанием ощущать свой прогресс, что вообще перестал его ощущать.

Потому что спрашиваешь
К одному дервишу, сидевшему на базарной площади, подошел богатый юноша и, положив золотой в чашу для подаяния, сказал:
- Почтенный, мне нужен твой совет. Мне нравится одна девушка, очень нравится. И я мучаюсь теперь, ибо не знаю, что мне делать: жениться или нет.
- Не женись.
- Но почему?!
- Если бы ты и вправду хотел этого, ты не спрашивал бы.

Наука
Однажды на лекции, посвященной переливанию крови, на которой присутствовала околонаучная публика, лектор пренебрежительно отозвался о "древних народных поверьях" среди простых людей и о том, как ученые должны бороться с ними.
Один суфий попросил разрешения задать вопрос публике. Получив его, он обернулся к аудитории и спросил, многие ли знают, какая у них группа крови. Около четверти подняли руки. Но на вопрос, многие ли знают свой знак зодиака, руки подняли все.

Еда и удивление
Один молодой человек, желавший достичь просветления, разыскал суфия, жившего в уединении, и попросился к нему в ученики. Не сказав ни "да", ни "нет", суфий разрешил ему поселиться неподалеку.
Прошло много времени, в течение которого юноша не получал никаких наставлений и имел весьма мало впечатлений, о которых мог бы размышлять.
Как-то раз он сказал:
- Я никогда не вижу, чтобы вы ели. Как это вы можете жить без еды?
- С тех пор, как ты присоединился ко мне, я прекратил есть в присутствии посторонних, - промолвил суфий. - Теперь я ем втайне.
Вконец заинтригованный молодой человек спросил:
- Но почему? Если вы желали обмануть меня, тогда почему теперь признаетесь в этом?
- Я прекратил есть, - ответил мудрец, - чтобы ты мог удивляться мне. Я надеялся, что настанет день, когда ты, наконец, перестанешь удивляться тому, что к делу не относится, и действительно станешь учеником.
- Но разве вы не могли просто сказать мне, чтобы я не удивлялся тому, что лежит на поверхности?!
- Это уже говорилось тысячи и тысячи раз, ясно и отчетливо, всем в мире, включая и тебя самого, - ответил суфий. - И ты полагаешь, что лишняя пригоршня слов возымела бы действие?

Идолопоклонство
Некто попросил суфия:
- Научи меня молиться.
Суфий отвечал:
- Ты не только уже молишься, но часть твоего ума постоянно занята этим.
- Я не понимаю, о чем ты. Я не мог молиться Господу в течение нескольких месяцев по некоторым причинам.
- Ты сказал: "Научи меня молиться", ты не говорил ничего о Господе. Молитва, в которую ты был вовлечен на протяжении нескольких месяцев, - это молитва к твоим соседям, так как ты постоянно думал о том, что они могут подумать о тебе. Это была непрерывная молитва идолу денег, ибо это то, чего ты жаждешь. Ты также молишься идолу собственной безопасности и множеству других. Поскольку у тебя столько богов, которым ты вынужден постоянно молиться, нет ничего удивительного в том, что у тебя не остается места и времени для какой-то иной молитвы.

Ответы
Люди пришли к суфию и спросили:
- Почему ты никогда не отвечаешь на вопросы прямо и просто, как учили нас, например?
Он отвечал:
- Потому что мое дело - передать то, что я должен передать. Все, что я говорю, и большая часть того, что я делаю, должна быть направлена на это. Если я изменю своему долгу и стану делать то, чего вы от меня хотите, я стану вашим инструментом, а не инструментом Истины.
Один прохожий заметил:
- В последний раз, когда тебе задавали этот вопрос в моем присутствии, ты ответил: "Потому что я не хочу быть похожим на вас!"
Суфий поднял голову и сказал:
- Поразмысли немного над этими ответами, - и ты поймешь, что они лишь кажутся разными.

Суфий из Памира
Ходжу Туфа, суфия из Памира, спросили, почему он допускает, чтобы люди превозносили его. Он сказал:
- Некоторые меня превозносят, некоторые на меня нападают. Мы не несем ответственности ни за тех, кто нас превозносит, ни за тех, кто на нас нападает. Поведение и тех, и других от нас ни в коей мере не зависит, и в действительности они совершенно не уделяют нам внимания. Возражать неуделяющим нам внимания - пустое дело. Что же касается тех, кто не превозносит нас и не нападает на нас, то с некоторыми из них мы сотрудничаем и имеем сходное мироощущение. Но таких людей не замечают, и потому начинают отождествлять себя с превозносящими или с возражающими. Подобная активность - своего рода базар, где продается и покупается все. Подлинная же деятельность незаметна. Оглядываться на хвалы и нападки означает смотреть на то, что к делу не относится. Неотносящееся к делу часто сильнее бросается в глаза, нежели относящееся. Более интересоваться броским, нежели значительным - вещь обычная, но бесполезная.
И не стоит пренебрегать сказанным однажды Зилзилави: "Когда глупцы превозносят меня, я поощряю их. Когда они дойдут в этом до предела, у них, по крайней мере, появится возможность заметить, что чрезмерность глупа. В то же время, если они будут меня чрезмерно превозносить, меня станут избегать те, кого тошнит от лести: они будут думать, что я поощряю восхваление из желания похвалы. Но если им до такой степени не хватает способности восприятия, что они судят только, исходя из поверхностного, тогда это я должен избегать их, ибо я ничем не смогу им помочь".
Лучший способ избавиться от чего бы то ни было - сделать так, чтобы то, от чего ты хочешь избавиться, стало избегать тебя по собственному желанию.

Ключ к Книге Мудрости
Симаб сказал:
- Я буду продавать Книгу Мудрости за сто золотых монет, и некоторые скажут, что это дешево.
Юнус Мармар сказал ему:
- А я предложу ключ к ее пониманию, и почти никто не возьмет его даже даром.

Запах и реальность
Учитель Бахауддин сидел однажды после ужина в окружении вновь прибывших, молодых и стариков, каждый из которых желал учиться у него. И вот когда наконец настала тишина, Мастер разрешил задавать вопросы.
- Что вызывает наибольшие трудности в обучении Пути? - спросили его.
- Люди руководствуются поверхностными вещами. Их привлекают проповеди, рассказы, слухи, - то, что будоражит их, как пчел привлекает запах цветка.
- Но как иначе пчеле найти цветок, если не по запаху? И как человеку познать истину, как не по рассказам о ней?
Мастер отвечал:
- Человек приближается к мудрости, полагаясь на слухи, рассказы, проповеди, книги, чувства. Однако, приблизившись, он начинает требовать больше и больше того же самого, но не того, что может дать мудрость. Пчелы находят цветок по запаху, но, найдя его, они не требуют больше и больше запаха, они припадают к нектару, который должны собирать. Это эквивалент реальной мудрости, все рассказы и представления о которой, - это ее запах. Среди людей очень мало "настоящих пчел". Тогда как все пчелы являются пчелами в том смысле, что они способны собирать нектар, не все люди - люди в смысле исполнения и восприятия того, для чего они были созданы.
Затем Мастер сказал:
- Пусть те, кто пришел сюда, в Каср-аль-Арифин, из-за того, что он что-то прочел, встанут.
Многие встали.
- Теперь те, кто пришел сюда, потому, что он что-то слышал о нас. Встало еще несколько человек.
- Те, кто все еще сидят, - продолжал Учитель, - почувствовали наше присутствие и нашу особенность каким-то особенным, неуловимым образом. Среди тех, кто стоит, старых и молодых, много тех, кому необходимо, чтобы их чувства волновали их вновь и вновь, тех, кто жаждут развлечения или жаждут покоя. Чтобы они поняли, что им нужно именно здесь, они должны ощутить потребность в знаниях, а не в развлечениях.
Затем он сказал:
- Здесь есть также те, кого привлекает к Учителю его слава и репутация, и они приезжают издалека, чтобы навестить его, и будут приезжать навестить его могилу после того, как он умрет, все из тех же побуждений. Пока их стремления не будут переплавлены, как в алхимической реторте, они не отыщут истины. И наконец, здесь, наверняка, есть те, кто приехал к Учителю не потому, что он величайший из живых наставников, и не потому, что они хотят навестить его могилу, но потому, что они ощущают истинную природу Учителя. Когда-нибудь все овладеют этим даром.

Рассказчики в пещере
Трое путников, уставших с дороги, решили заночевать в пещере. Посреди ночи прогремел гром, и пещера оказалась заваленной, а путники в ловушке. Путники решили, что спасти их может только чудо и что им следует воззвать к Господу, продемонстрировав свой альтруизм в доказательство того, что они достойны освобождения из места, которое иначе станет могилой для них всех.
Первый из них сказал:
- Все, что у меня было в этом мире - это коза, и я доил ее, чтобы прокормить себя и своих родителей, и еще я собирал в лесу хворост на продажу. Однажды, вернувшись поздно ночью домой, я увидел, что родители уже спят, и я, приготовив им пищу и молоко, ждал всю ночь, пока они не проснулись, и только утром сел и поел с ними. О, Всемогущий, если я говорю правду, спаси нас и освободи нас отсюда!
После этих слов скала чуть сдвинулась, и в трещину проник свет. Второй начал свою историю:
- Однажды я был сильно влюблен в прекрасную девушку, которая была слепа от рожденья. Она отказалась стать моей женой, и тогда я стал собирать деньги. Собрав значительную сумму, я послал ее девушке в обмен на одну ночь с ней. И когда она пришла, страх Божий поразил меня, я убоялся и отослал ее назад, позволив ей оставить деньги. О, Господь! Если я не солгал, освободи нас!
Скала подвинулась еще чуть-чуть, но щель была все еще слишком узкой, для того, чтобы в нее пролезть.
Заговорил третий из них:
- Однажды я нанял людей для того, чтобы они выполнили для меня работу, но, когда пришло время расплаты, один из рабочих по непонятной причине не пришел. Я отложил его деньги и на них приобрел овцу. Прошло время, и овца принесла потомство, пока не образовалось небольшое стадо. И когда через несколько лет рабочий пришел за платой, я указал ему на овец и сказал, что они принадлежат ему по праву. Господь! Я сказал чистую правду, помоги нам в нашей беде!
И с этими словами камни расступились и люди вышли на свободу.

Волшебный монастырь
Некий очень образованный и щедрый человек устраивал еженедельные трапезы. Круг гостей, собиравшихся там, получил прозвание "Ассамблея просвещенных". На эти трапезы часто приходил один ничем непримечательный дервиш.
Этот дервиш никогда не принимал участия в общей беседе. Входя, он с улыбкой пожимал руки всем присутствовавшим, усаживался где-нибудь в уголке и принимался за трапезу. Когда встреча подходила к концу, он вставал со словами благодарности, прощался и уходил восвояси. При первом его появлении по рядам гостей прошел шепот, что это святой. Но в точности о нем никто ничего не знал.
Долгое время гости полагали, что перед ними святой, наделенный сокровенным знанием, и предвкушали, что наступит такой момент, когда он сочтет возможным поделиться с ними частицей своей мудрости. Некоторые даже хвастались своим друзьям, что их собрания посещает такой человек, намекая, что в его присутствии ощущают нечто исключительное.
Однако, поскольку время шло, а они не замечали за собой какого-то особого продвижения, которое можно было бы связать с его воздействием, они начали подозревать его в том, что он - подражатель, возможно, даже мошенник. Некоторые стали испытывать в его присутствии неловкость. Другие, напротив, вообще перестали его замечать - ведь он не привлекал к себе внимания. Он же не предпринимал абсолютно ничего, что могло бы хоть как-то оправдать его присутствие. Ни единым изречением не украсил он тех поучительных бесед, что почитались ими как самое главное в их жизни.
Но однажды дервиш заговорил. Он сказал:
- Завтра вечером я приглашаю всех вас посетить мой монастырь и отведать моего угощения.
Это неожиданное приглашение произвело перемену во мнениях всего собрания. Некоторые решили, что дервиш, который был одет очень бедно, - сумасшедший, и что он, несомненно, не способен дать им ничего. Другие сочли его прежнее поведение проверкой. "Наконец-то, - сказали они себе, - он наградит нас за то, что мы столь терпеливо сносили его общество". Кое-кто же подумал: "Осторожней, он может попытаться подчинить нас себе". Тем не менее, любопытство побудило всех их, включая и хозяина, принять предложение. Настал следующий вечер. Дервиш вышел с ними из дома и спустя некоторое время привел их в потайной монастырь, да такой огромный и великолепный, что у них дух захватило.
Внутри они обнаружили целые толпы учеников, занятых выполнением всех видов упражнений и заданий, какие только можно помыслить. Гости проходили анфиладами залов для медитаций, заполненных людьми, которые выглядели настоящими мудрецами. И все эти мудрецы почтительно вставали и склонялись перед проходившим мимо них дервишем.
Пир, данный им, превзошел все ожидания. Гости были совершенно потрясены. Все без исключения умоляли дервиша тотчас же зачислить их к нему в ученики.
Однако на все их мольбы он сказал только:
- Потерпите до утра.
Но вот пришло утро, и гости, которых накануне одарили халатами изумительной красоты и уложили спать в роскошные шелковые постели, обнаружили, что лежат вповалку, одеревенев от холода, на земле, посреди огромных и уродливых руин на бесплодном горном отроге. Ни дервиша, ни стен с затейливыми орнаментами, ни библиотек, ни фонтанов, ни ковров - ничего этого не было и в помине.
- Подлый негодяй! Он надул нас с помощью гнусного колдовства! - завопили гости.
Они наперебой выражали сочувствие страданиям друг друга и поздравляли себя с тем, что раскусили, чем бы все это могло для них обернуться, добейся этот злодей с его чарами - по всей видимости, развеявшимися преждевременно, - своих дьявольских целей. Многие приписали чудесное избавление чистоте своего ума.
Однако им не пришло в голову, что точно так же, как прежде дервиш заставил их пережить въяве все то, что происходило в монастыре, он мог и заставить их поверить в то, что они брошены им посреди развалин. В действительности же они не находились ни там, ни здесь.
Как бы там ни было, дервиш вдруг возник перед ними словно ниоткуда и произнес:
- Ну, а теперь вернемся в монастырь.
Он взмахнул рукой, и все собрание вновь очутилось в зале дворца. Всех охватило искреннее раскаяние, так как они мгновенно убедили себя, что руины были проверкой, в то время как этот восхитительный монастырь реален. Некоторые бурчали себе под нос:
- Хорошо еще, что он не слышал, как мы его критиковали. Даже если бы он научил нас только этому необычному искусству, уже и это окупило бы все сторицей.
Но дервиш снова взмахнул рукой, и они обнаружили, что сидят за столом в доме, который на самом деле и не покидали.
Дервиш, как обычно, был молчалив и неторопливо ел в своем углу приправленный специями рис.
Вслед за тем, испытывая при взгляде на него неловкость, каждый из них услыхал словно бы внутри своей груди его голос:
- До тех пор, пока ваша алчность не позволяет вам различать самообман и реальность, дервиш не может показать вам ничего реального, только обман. Питающегося плодами самообмана и воображения можно накормить только плодами обмана и воображения.
Все участники этой необычной истории продолжали и впредь посещать дом радушного хозяина. Однако дервиш никогда больше не произнес ни слова. И спустя какое-то время для членов "Ассамблеи просвещенных" стало очевидно, что угол его давно уже пуст.

Султан и суфий
Султан, правитель всех территорий, покоренных моголами, выбрался как-то со своими приближенными на прогулку. У обочины дороги, по которой двигался великолепный эскорт, стоял какой-то абдал (странствующий суфий).
- Любому, кто даст мне сотню динаров, я подарю добрый совет, - крикнул он проезжавшим.
Султан приостановил коня и спросил:
- Абдал, и какой же это совет ты так дорого ценишь?
- Хороший, - ответил тот. - Прикажи, чтобы мне сперва выплатили сотню динаров, и я тотчас скажу его тебе.
Султан выгреб из своих карманов все золото, какое там оказалось, кинул суфию и весь превратился во внимание, ожидая услышать что-либо ошеломляюще мудрое.
Дервиш, припрятав золото в складках одежды, повернулся к нему и сказал:
- Совет мой прост: никогда не начинай что-нибудь делать до тех пор, пока не сможешь ясно представить себе, к какому результату приведет это действие.
Тут уж и вельможи, и все, кто при этом присутствовали, разразились таким дружным хохотом, что где-то вдалеке испуганно вспорхнула птичья стая и скрылась в небесной выси. Давясь сквозь смех, они начали восхвалять мудрость дервиша, который истребовал деньги вперед, а потом сказал то, что старо как мир. Но султан прервал их неудержимый хохот и сказал:
- Я не нахожу причин для насмешек, ибо совет абдала, действительно, хорош. Все знают, что, прежде чем сделать что-либо, следует хорошенько подумать. Но каждый день мы пренебрегаем этой древней мудростью, что иногда приводит к дурным последствиям. Я благодарю тебя, дервиш, за твой подарок!
С этого дня султан решил никогда не забывать совет абдала и приказал, чтобы слова эти были написаны золотом на каждой дворцовой стене. Но даже этого показалось ему мало, и тогда он приказал выгравировать их на дне своего серебряного блюда.
С тех пор прошло некоторое время, впрочем, не так уж и много. И вот некоему человеку запала в голову мысль убить султана. Заговорщик подкупил придворного лекаря, пообещав, что назначит его великим визирем, если он сделает султану очередное кровопускание отравленным скальпелем. И вот настал этот день, уже поставили под локоть султану серебряное блюдо, чтобы ни одна капля крови не пролилась наземь. Но в ту самую секунду, когда лекарь готов уже был коснуться султана отравленной сталью, в глаза ему бросились слова, выгравированные на дне блюда: "Никогда не начинай делать что-либо до тех пор, пока ясно не представишь себе конечный результат своего действия".
И тут до бедняги лекаря дошло, что стоит только негодяю-заговорщику стать султаном, как он, не медля ни секунды, прикажет убить сообщника, дабы убрать свидетеля.
Султан тем временем заметил, что по телу лекаря пробежала нервная дрожь. Он поднял взгляд на лекаря, увидел его смертельно бледное лицо и спросил, что с ним сегодня стряслось. Лекарь не стал ничего скрывать и тут же покаялся во всем.
Заговорщика, конечно, схватили и предали казни. Султан же призвал к себе своих приближенных, тех, кто был с ним, когда абдал подарил ему свой совет. Когда все собрались, султан спросил их:
- Ну как, вы по-прежнему смеетесь над дервишем?

Упрямый осел
- Почему ты так упрям? - спросили осла.
- Это я-то упрям? - удивился осел. - Это человек упрям. Сколько я упираюсь, столько он меня и бьет. На его месте я давно бы отстал.

Падение вовремя
Мулла ехал на осле, и внезапно осел пустился вскачь. Мулла, естественно, упал. Вся окружающая его ребятня засмеялась и закричала: "Мулла упал с осла! Мулла упал с осла!"
Мулла в обиде побежал за ними. Но дети через некоторое время свернули с дороги и побежали через огороды.
- Да, осел бы здесь не прошел, - подумал мулла, резво перескакивая через ограды. - Поэтому если бы я не упал, то мне все равно пришлось бы с него слезть, чтобы их догнать.

Демон и ученик
Как-то раз, когда демон сидел у дверей дома мудрого человека, к дому подошел искатель Истины.
"Ага! - подумал демон. - Рассыплю-ка я свои искушения".
Он приготовил ловушки всех видов и бросил их в ум ученика. Он вызвал в воображении картины славы и благосостояния, достоинства и уважения, власти и удовольствий.
Но благочестивый человек в течение многих лет обучения и дисциплины приобрел защиту от всех этих искушений и подавил их тотчас же, как только они оказались у него в голове.
Затем он предстал перед мастером. Демон же прокрался невидимо в комнату и стал наблюдать. Сначала искатель Истины заметил, что учитель сидит на полу, и глаза его увлажнились: "Это действительно смиренный человек", - подумал искатель.
Потом он осознал, что мудрец вообще не обращает на него внимания. Он засомневался, действительно ли этот человек подходит ему. Далее он увидел, что мудрец одет в одежду, отличную от той, которую он ожидал увидеть, и его вера заколебалась. Когда же мастер сказал несколько слов, кандидат в ученики быстро осознал, что мудрец ему совсем не нравится.
Он покинул дом, приговаривая:
- Мои поиски должны продолжиться.
Когда он исчезал вдали, мастер, используя свои внутренние способности, сказал демону:
- Тебе не следовало беспокоиться, обманщик. Он всегда был твоим, не так ли?

Желания и развитие
Он был желтым, округлым, мягким и взъерошенным, его движения были нескладными, он был полон неуверенности, жадности и голода.
Его главным желанием было достичь состояния, в котором бы ему ничего не хотелось, не нужно было делать никаких движений, хотелось быть гладким, ровным и тонко соответствующим миру.
Он не осознавал, что был цыпленком, который хотел стать яйцом.

Обучение смирению
Некий человек пришел к Вахабу Имри и попросил:
- Научите меня смирению.
Вахаб ответил:
- Увы, это не в моих силах. Смирение - само по себе учитель. Ему учатся, практикуя его. Если ты не можешь практиковать смирение, ты не сможешь ему научиться. Ты не можешь ему учиться, потому что, на самом деле, внутренне ты и не хочешь этого.

Совершенство и справедливость
В чайхану вошел монах и заявил:
- Мой учитель велел мне возвестить людям, что человечество до тех пор не достигнет совершенства, пока люди, не испытавшие на себе несправедливости, не будут так же нетерпимо относиться к ней, как и те, кто в действительности испытал ее.
Эти слова на мгновение поразили всех собравшихся. Затем Насреддин сказал:
- А мой учитель говорил мне, что никто не должен относиться нетерпимо к чему бы то ни было до тех пор, пока он не убедится, что предполагаемая несправедливость действительно является несправедливостью, а не скрытым благом!

Собака - первый учитель
Одного суфия спросили о том, кто был его первым учителем. Он ответил:
- Собака. Однажды я наблюдал, как собака, испытывавшая сильную жажду, хотела напиться из озера. Она осторожно подкрадывалась к воде, наклоняла голову и в ужасе отскакивала. Но жажда была сильна, и все повторялось сначала: каждый раз она заглядывала в воду и отскакивала. Я понял: она пугалась собственного отражения в воде. Наконец, собака нашла выход. Она отошла подальше, разбежалась и прыгнула в воду, и там, подальше от края, начала жадно лакать.
Так и мы, испытывая жажду духовной жизни, можем испугаться собственных страхов, самих себя, если подходим осторожно, не погружаясь. Собака научила меня, как нужно поступать со своими страхами.

Ответ суфия
Однажды глубоко религиозный человек, ученик Байазида, сказал ему следующее:
- Я не понимаю, как может человек, признающий Бога, не ходить в мечеть для поклонения.
Байазид ответил:
- Я же не понимаю, как может человек, познавший Бога, поклоняться ему и не сойти с ума, признав свою обрядовую молитву непригодной.

Молитва о самом себе
Сайад, сын Ваки, был товарищем Пророка. К концу жизни он ослеп и поселился в Мекке, где к нему за благословением постоянно приходило множество людей. Благословлял он не каждого, но те, кто получал благословение, впоследствии неизменно убеждались в его благотворном воздействии на их жизнь.
Абдаллах ибн Сайад рассказывает: "Я пришел к нему, и он был добр ко мне и благословил меня. Я был всего-навсего любознательным мальчишкой и спросил его:
- Когда вы молитесь за других, ваша молитва как будто всегда бывает услышана. Почему же тогда вы не попросите вернуть вам зрение?
Старец ответил:
- Смирение перед волей Господней намного лучше, чем личное удовольствие от способности видеть."

вернуться в раздел "Ислам"